‒ Неужели?
‒ А то! ‒ развалившись на кожаном диване начальника лепетала она. ‒ Никто не бегает в панике, не нервничает, все отдыхают и не спеша выполняют свою работу.
Зря ты это сказала, конечно.
‒ Значит, пока кошка спит, мышки пируют?
‒ Что-то вроде того… Юль, ты чего такая хмурая? ‒ запоздало спохватилась девушка.
‒ Закрою глаза, на первый раз, на твое поведение, но сейчас же иди и предупреди каждого, что если показатели упадут или кто-то не успеет сделать поставленные задачи на сегодня, я лишу весь отдел премии. Даже не думайте, что раз Исаев попал в больницу, то я буду закрывать глаза на такую безответственность.
Маша, побледнев, кивнула и покинула кабинет.
Дружба дружбой, но работа ждать не может. Следующие несколько дней все шло гладко. Отдел закипал возмущаясь увеличенной нагрузкой, но работал, как часы, а я все думала о том как поживает Павел.
Каждый раз замечая на запястье браслет с грустью вспоминаю о мужчине. Приехать навестить не удается из-за большой, внезапно навалившейся нагрузки, да и смелости нет. Начальник ясно дал понять, что видеть меня не хочет, злиться и обижается, а может вообще не вспоминает. Одно радует… сегодня я возвращаюсь домой. Мишка сосед предупредил, что всю мебель вернули в целости и сохранности, и, что он лично расставил её по местам.
Павел
‒ … вас сопроводят на процедуры. Главное помните, что никаких нагрузок. А сейчас давайте я вас осмотрю. Полина, помоги расстегнуть Павлу пуговицы.
Молодая медсестричка быстро подбежала и ловко расправилась с пуговицами на пижамной рубашке, заинтересованно заглянула в глаза и с легкой улыбкой отступила пропустив ближе ко мне врача. Мужчина осмотрел место покрытое синяками где сломаны ребра.
‒ Повязку сменить.
‒ Да! ‒ пискнула медсестра на ворчливый тон пожилого доктора и метнулась из палаты.
Закончив осмотр и осмотрев свежие рентген снимки он заключил.
‒ Исаев, жить будите. Все заживет и через несколько месяцев будите вести привычный образ жизни, а пока отдых и реабилитация. С рукой аккуратно, Полина, заканчивай перевязку и подходи в следующую палату.
Врач удалился оставив меня в руках девушки.
Медсестра с интересом поглядывает, будто хочет о чем-то спросить. Вопросительно уставился на смущающуюся девушку, она испуганно опустила глаза к медицинским лентам и ускорилась обматывать меня бинтами.
‒ Ты так смотришь…
‒ Как? ‒ замерла та.
‒ Заинтересованно. ‒ дразню девушку. Та покраснела, глазки забегали. ‒ Спросить что хочешь или влюбилась?
Каждый день новая медсестра и каждая из них смотрит одинаково. Конечно же я вижу когда нравлюсь женщинам, а их в больнице не мало.
‒ Спросить хотела.
‒ Спрашивай.
‒ … того, кто это с вами сделал, ещё не поймали?
Улыбаюсь.
Каждая спрашивает одно и тоже.
‒ Нет. Ещё не поймали.
Девушка закончила с бинтами и помогла натянуть на плечи домашнюю рубашку, начав застегивать пуговицы.
‒ Я помню утро когда вас привезли, только смену сдала и на выходе видела. ‒ робко глянула. ‒ Вы тогда были в крови и без сознания, ‒ блондинка закончила и отступила на шаг. ‒ выздоравливайте.
Медсестра, конечно, симпатичная и милая, но в голове другая. Особенно, когда я уже все решил для себя, отпустил её, уступил ей. Беспокойство и мучительное томление по Юле терзают меня и невероятно злят.
После того невероятного утра я ни о чем не могу думать. Каждый раз вспоминаю её нежную кожу, затуманенный взгляд полный желания и тонкие пальцы, что скользили по моему телу вызывая дрожь. Даже сейчас тело реагирует на воспоминания, вызывая непрошеную эрекцию. Раздражает.
‒ Папа!
Ворвалась в палату Вика, а за ней зашла мама. Глазами ищу Юлю и надеюсь, что она зайдет следом за ними, но её нет.
‒ Вика, а ну не бегай! И на отца не прыгай.
‒ Ну, ба! ‒ завозмущалась девочка. ‒ Пап, как ты? Скоро домой?
‒ Лучше. ‒ обнял свободной рукой дочку. ‒ Домой ещё не скоро.
Почти час Вика тараторила без остановки, а после занялась разрисовыванием гипса, я же рассказывал матери о назначениях доктора.
‒ … через неделю попрошу врача разрешение уехать. Хочу домой. Буду наблюдаться у Федора Ивановича.
‒ Не спеши, лечись, а когда придет время обязательно вернешься.
‒ Мам, что случилось? Ты без настроения.
Она тяжело выдохнула и устало улыбнулась.
‒ Не… все хорошо. ‒ выжидающе смотрю на мать. ‒ Ой! Ладно, не смотри так. ‒ она сложила руки на коленях. ‒ Юля уехала к себе.
‒ Не понял…
‒ Ты когда попал в больницу, мы её встретили уже у твоей палаты. Юленьку не хотели пускать, а с нами пропустили. Ох, какая она была… не в себе. ‒ качает головой женщина. ‒ Она уже уезжать собиралась, а тут… ‒ женщина скрывая от Вики слезы, заставила себя улыбнуться. ‒ Мы с Викой предложили ей пока остаться у нас.
‒ Отказалась. ‒ улыбаясь заключил я. Не могла она так просто согласиться.
‒ Ха! Это тебе она окажет, а нам отказать не смогла. ‒ задрала женщина нос вытирая выступившую слезинку. ‒ Пожила с нами несколько дней, а сегодня вернулась к себе. Глаза такие грустные-грустные. Ай-яй-яй… Паш, поговори с ней, а?
Глава 16
‒ Она взрослая женщина, что мне говорить с ней.
‒ Я же вижу как вы друг на друга смотрите.
‒ Мама, это не ваше дело.
Мать обижено сжала губы и сложив руки на коленях отвернулась к окну.
Прекрасно понимаю к чему ведет разговор и поэтому пресёк его на корню.
Юля ясно дала понять, что быть со мной не хочет.
Больно скребет самолюбие то, что она открыто, но приятно, воспользовалась мной в то утро. Сейчас вспоминаю о тех дамах с которыми я единожды проводил ночи, они так же смотрели на меня и уходили. Она показала, каково это чувствовать себя ненужным. Я пользовался женщинами не впуская в свое сердце, так же сделала и Юля со мной. Позволила приблизиться, дышать полной грудью рядом с ней, а после, одним словом, выбила из меня воздух.
Теперь-то понимаю почему она так поступила, подпустила, чтобы после я отстал от неё, возможно, думала, что интерес исчезнет к ней… но нет.
