Хотелось попробовать.
И пусть она не говорила о своем опыте, я, почему-то, был уверен, что его просто нет. Можно было бы постараться и получить ее медкарту — все сотрудники при приеме на постоянную работу проходили комиссию — но я не стал этого делать. Было интересно проверить собственную интуицию.
Выпил кофе, принял душ, надел белую рубашку и темный костюм и уже обувался, когда в номер постучали.
Посмотрел на часы и довольно улыбнулся.
Но когда дверь распахнулась, улыбка с моего лица просто исчезла.
Кто-то там внизу сильно постарался. С распущенными локонами, неброским макияжем и в черном, блестящем платье до колена с глубоким декольте она смотрелась просто охренительно.
Соблазнительно.
И глаза ее снова сияли.
— Понравилось быть Золушкой?
Засмеялась. Светло и чисто.
А потом подошла ко мне и выправила воротничок рубашки из-под пиджака. Так, как это, бывало, делала Нина.
И замерла, ошеломленная собственной смелостью.
Я не двигался. Просто потому, что если бы шевельнулся хоть чуть-чуть эта девочка-женщина почувствовала бы, что я слишком рад ее видеть.
А Настя покраснела, прикусила губу и вдруг украдкой потянула воздух, вбирая мой запах.
Я чуть не застонал.
Она и правда невинна, раз не понимает, как это действует на мужиков. На меня действует.
Осторожно сделал шаг назад и кивнул в знак благодарности. А потом подал руку чтобы вывести из номера.
На приеме все было ожидаемо. Чинно, благородно, чуть помпезно. Скука, но полезная для бизнеса.
Я развлекался тем, что отслеживал Настю.
Настя все еще не ходит устойчиво на таких высоких каблуках. Она все еще чувствует себя неуверенно среди мужчин в костюмах и женщин с бриллиантами. Она боится выпить, съесть что-то, выронить, сказать.
Но это понимаю только я. Потому что весь вечер я совершенно удивительным образом настроен на нее.
С виду же девушка сдержанна, уверена в себе и невероятно притягательна. Лишь в глазах проскальзывает олененок Бемби, впервые оказавшийся в лесу без мамочки. И эти почти незаметные искры притягивают самцов, как магнит.
Таких как Настя хочется защищать и прикрывать своим телом. Желательно — сверху.
Или это мне хочется?
Я подаю своей помощнице бокал с шампанским, чтобы расслабилась, оттесняя очередного любопытствующего. И сам любуюсь ее далеко не невинным декольте и неожиданно длинными ресницами. И приглашаю танцевать, когда певица с высоким, томным голосом начинает очередную романтичную муть.
И получаю огромное удовольствие, ощущая молодое гибкое тело под своими ладонями.
Мы возвращаемся в отель молча.
Точнее, Настя счастливо вздыхает и что-то мурлычет тихонько под нос. Вряд ли в ее жизни были подобные праздники.
Это поинтересней букета цветов.
Я отдаю себе отчет, что игра уже не совсем похожа на игру. Меня слишком увлекает даже не ситуация — сама Настя. А если я увлекаюсь… Вряд ли меня реально остановить.
Я провожаю ее до соседнего номера и помогаю открыть дверь. Простой жест из американских фильмов, который бьет по ее нервам. Я чувствую. И когда она поворачивается ко мне, набирая побольше воздуха, что-то сказать, улыбаюсь и чуть наклоняюсь вперед.
Какая ты на вкус, Настя?
И девушка меня удивляет в очередной раз.
Завороженно смотрит своими глазищами, а потом вдруг привстает на цыпочки и нежно и быстро целует. Наверное, в благодарность и под влиянием момента.
И я бы принял эту благодарность и отпустил, да только этот невинный поцелуй обжигает меня до самого нутра. И потому я притискиваю ее к себе, кусаю, вынуждая раскрыть рот, скольжу языком по губам, зубам, а потом внутрь, неспешным воришкой, уверенным, что сегодня ночью добыча никуда от него не денется.
И сам же охреневаю от ощущений, которые мне дарит неумелый, но все более страстный, ответный поцелуй.
Я голодно впиваюсь в пухлый рот, сплетаюсь с ней языками, пью ее дыхание и просто тащусь от рваных вздохов, которые слышу. Я не могу оторваться. Ни в первые мгновения, ни спустя какое-то время.
Готов продолжать это до бесконечности. Стоя вот так, в проеме двери в дорогущем отеле…
Сладкие губы. Сладкая девочка.
Моя девочка.
Пять лет назад
Ду-ура…
Я сидела в кровати и дулась на саму себя, обзывая разными нехорошими словами. Потому что и правда дура.
А еще мне было мучительно стыдно. За то, как смотрела на Веринского. Как потянулась поцеловать. Да, он подарил мне сказку, я даже не Золушкой себя чувствовала, а принцессой. И мозгов же хватило полезть к собственному начальнику со слюнявыми поцелуями.
И ведь не могла противиться себе. Он показался мне настолько волшебным, настолько восхитительным. Я просто не удержалась.
Никогда не замечала таких порывов за собой, таких желаний — да откуда? — а тут вот тебе. Проснулась. Нет бы выбрать кого-то попроще, так мне принц понадобился. Черный. Которому я вообще не сдалась.
Он и ответил-то, наверное, от неожиданности.
А потом очнулся, отстранил и, буркнув что-то, развернулся и ушел.
Уволит, — подумала я с внезапной тоской. Как пить дать уволит. У меня не было времени на сплетни, которые его окружали, но и того, что я слышала и видела, хватало, чтобы понимать — Веринский не из начальников, которые спят с секретаршами. Особенно такими, как я. Он даже со своими роскошными сотрудницами не спит — а уж если случается, увольняет потом. Или они уходят сами, не выдерживая последующей холодности мужчины.
Сотрудниц он увольняет, временных любовниц выпроваживает, постоянной я сама букеты собираю…
Думать об этом было неприятно. Будто бы я хоть какие-то права на него имела. Ага, наивная чукотская девочка, права на одного из самых завидных холостяков Москвы.
Ну куда я сунулась?!
Уткнулась в подушку и взвыла.
А ведь мне через пятнадцать минут выходить на завтрак. Как я вообще смогу на него смотреть?
Вздохнула. Как-как. Спокойно. Если и был шанс хоть как-то выйти из этой ситуации, так это сделать вид, что ничего не было. Что у меня не екает сердце при мысли о его губах; что не плющит о ревности при мысли о его женщинах. Что я вот вообще ни о чем таком и не думала. Никогда. Потому что фригидна и вообще лесбиянка.
Я повторяла себе что я фригидная лесбиянка вплоть до того момента, как в мою дверь постучались и, открыв ее, я обнаружила там Михаила. В светлом костюме, рубашке в мелкую клетку с распахнутым воротом.
