Черт с тобой.
Пойду торговые центры убирать.
Я выпрямила спину и уже более спокойным голосом рассказала, почему я хочу работать именно в его компании и почему заслуживаю эту должность. Насколько я трудолюбива, ответственна и сколькими полезными навыками обладаю.
Мне показалось, или по мере моего рассказа его лицо расслаблялось, а напряжение превращалось в веселое изумление? Смотреть на него я позволить себе не могла — слишком уж странные эмоции он вызывал — но время от времени косилась. И все чаще запиналась, теряя только что обретенную уверенность.
Нет, я что, действительно его веселю?
Может, ему нужен клоун, а не секретарь?
Наконец, я выдохлась. Ответила на пару уточняющих вопросов и в кабинете повисло молчание.
Весьма неловкое.
А потом мужчина резко встал, так что стул с грохотом откатился назад и чуть не врезался в стекло, подошел ко мне и так близко наклонился, что меня полностью окутало его парфюмом.
Запах виски, ванили и древесины. Неоднозначный, очень мужской аромат, который моментально проник даже не в нос, а в голову. Заволок все мысли. Заставил одеревенеть на кресле и вцепиться в подлокотники, потому как на мгновение мне захотелось потянуться за этим ароматом всем телом, уткнуться в полураскрытый ворот рубашки, прямо в смуглую шею. Будто это было позволительно. Будто эта шея принадлежала мне.
В который раз за сегодня я залилась краской. А потом задохнулась, услышав его вопрос, произнесенный чуть ли не на ухо хриплым, очень чувственным голосом:
— А как вы относитесь к… нерабочим отношениям между секретарем и боссом?
Михаил
Пять лет назад.
— Что за чудо я видел у тебя в приемной сегодня?
Артем развалился на диване, задрав ноги на журнальный столик.
Я поморщился и ничего не сказал на эту наглость. Он был, пожалуй, единственный, кому я позволял многое. Соратник. Друг. Почти брат.
Его расхлябанность бесила, но до тех пор, пока это не отражалось на работе компании, я не обращал внимание ни на его поведение, ни на чрезмерно модные прикиды. К тому же, его любили акционеры. И я был совсем не против, что вместо меня кто-то другой вылизывает им зад.
— Моя новая секретарша.
Брови Горилина взлетели вверх.
Я понимал его удивление.
Но не собирался ничего объяснять.
Я и себе-то объяснить не смог порыв, когда потребовал от Нины «кого-то нормального и смирного из провинции».
Наверное, мне просто надоели бляди. И не только на должности секретарши — специалистов постоянно расширяющейся компании нужно было много. Девочки из богатеньких семей с заскоками тоже надоели. Троюродные племянницы зятьев акционеров. Нахрапистые выпускницы столичных вузов. Силиконовые губы и сиськи, которые были уверены, что пара чашек кофе и минет — и я уже должен обеспечить их квартирой, машиной и платиновой кредиткой. Хуже всего были скромницы. Они такими были только с виду — считали, что это повышает их котировки.
Нет, некоторые из случайно-уронивших-папку или забывших-застегнуть-пуговицу были даже умненькими и интересными. Но у меня порой возникало ощущение, что все они начитались романов, где босс вдруг начинал млеть от их неземной красоты и остроумия, и вот спустя пару недель уже поднимался по пожарной лестнице с цветами и кольцом в зубах. Чтобы отдать свои яйца и Мальдивы впридачу.
Я не всегда отказывался. На хрена, когда тебе откровенно предлагают? Только потом те, кто предлагал, редко задерживались в компании — я предпочитал, чтобы мои сотрудники на работе работали, а не соблазняли свое начальство или коллег Даже если этим начальством был я. А для того чтобы потрахаться, мне хватало разовых, готовых на все красоток из клубов. Или любовницы, которая точно знала правила игры, и с которой мы встречались время от времени на ее территории.
На работе же я работал. Пахал, порой по двенадцать — четырнадцать часов в сутки. Потому меня подбешивали игрища, которые порой разворачивались вокруг. Потому я ценил Нину, с ее фанатичной преданностью богу по имени Большой Бизнес. Жемчужина моей коллекции — умная, привлекательная, жесткая, со взрослыми детьми и мужем, который сам кому хочешь яйца оторвет. Помощница, которая всегда точно знала, что мне нужно — даже когда я сам не знал этого.
Идеальное попадание во всем.
За это я платил ей огромную зарплату и давал самый длинный отпуск. И тихонько называл ее Снайпер — но мне кажется, и это она знала. И посмеивалась про себя.
И на этот раз она снова не подвела.
Я улыбнулся, вспоминая Анастасию Дмитриевну.
На-астя.
Толстая русая коса, миловидное лицо с пухлыми губами и славная фигурка под костюмом плохого кроя. Застыла на пороге, как испуганный Бемби, но быстро взяла себя в руки. Она боялась меня — меня многие боялись, причем чем дольше знали, тем больше боялись — но отчаянно сопротивлялась и несла какую-то ерунду, а я сидел и наслаждался ее хорошо поставленным голосом, вспыхнувшем румянцем, волнением. Этой идиотской в современном мире косой. Мне не было необходимости даже смотреть ее резюме и бумаги, которые она чуть не швырнула в меня: я быстро уловил, что образование и опыт в области экономики есть — хорошее образование и опыт. Остальное было не интересно — уверен, Нина проверила все досконально, даже если не предупредила ее об этом.
А как она на меня смотрела…
Серо-зеленые глазищи выражали одновременно испуг, восторг и мольбу о пощаде.
Разве она не знает, что на хищников так не смотрят?
Что нельзя будить в них зверя, вынуждая встать в стойку в предвкушении отличной охоты?
Я держался холодно и отстраненно. Даже пренебрежительно. И с удовлетворением отметил, что это ее отрезвляет. Что она в состоянии вести себя спокойно и адекватно. Боец. Другие рядом со мной и не выдерживают.
А потом, когда уверился, что эта Настя вполне мне подходит и меня не будет раздражать ее присутствие рядом — более того, я хочу видеть ее рядом с собой — позволил себе удовольствие взвинтить ситуацию до предела.
Хотя может я не просто позволил, а не смог сдержаться?
В любом случае, она оправдала мои надежды.
Не стала мычать невразумительное. Или расстегивать мне штаны и смотреть многообещающим взглядом. И даже истерики не стала закатывать, грозя всеми возможными инстанциями.
Она лишь подобралась и умудрилась вывернуться, встать, не задев меня даже рукой. А потом четким, холодным голосом поблагодарить за собеседование и знакомство. И не менее холодно заявить, что, к сожалению, работа в моей компании ей не подходит.
И даже двинулась к двери, не оборачиваясь.
— Стой, — насмешка в моем голосе не могла не остановить.
