При-вет.
«Если когда-нибудь напишешь мне, это будет значить только одно». Я так сказал когда-то.
Поэтому…
Очень осторожно выбираюсь из-за стола и иду в коридор.
Потому что не отвечаю сейчас за себя.
Потому что не хочу делиться.
Потому что меня топит в сахарном сиропе, и я боюсь открыть рот и наглотаться его.
Потому что в мессенджере возле имени абонента «Печатает…»
Потому что я уже почти поднялся на свою вершину…
И повалился вниз, разламывая позвоночник и превращаясь в инвалида, который навечно теперь будет привязан к своей коляске.
«Я беременна»
Я уничтожен.
Размазан слоем в один микрон по поверхности земного шара.
Облегчение, что меня простила не только Настя, что у моей девочки получилось то, о чем она мечтала, что она узнает, что такое быть беременной — что такое быть матерью она уже знает — затапливает меня, смешиваясь с самым черным и гадким, что поднимается из моего нутра.
Значит, в отчетах ошиблись? И она все-таки трахалась с этим Володей? И мне, блядь. пора готовить им подарок на свадьбу?
И тут же — что я идиот.
Потому что ни хрена бы она не успела ни с кем другим. И это — следствие нашей единственной ночи в Барселоне. Самой невероятной, сладкой, горькой, жаркой ночи в моей жизни.
У меня будет ребенок.
У нас будет ребенок.
И это блядь самая странная, пугающая и взрывающая мне мозг новость в моей жизни. Я едва дышу и прислоняюсь к стенке, чтобы не осесть на пол.
А потом широко улыбаюсь, понимая, наконец, что она мне написала и что все это значит.
Что все мои призраки сгорели в священном огне, потому что это вчера вечером я был «самым перспективным и недоступным холостяком». А сегодня у меня уже есть жена и двое детей. И вряд ли кто-то сможет сказать, что это досталось мне легко.
Я быстро иду к лифту и спускаюсь на первый этаж.
И почти ржу, получив гневное:
«Веринский, только не говори мне, что уже поздно. Я вижу, что ты прочитал мои сообщения. И если не ответишь, что безумно рад, то я лично приеду и вырежу свое имя на твоей груди».
Нетерпеливая.
Моя.
Беру телефон, но прежде, чем позвонить этой злюке, я набираю другой номер и сообщаю помощнику:
— Мне не важно как, не важно на чем и не важно, во сколько мне это обойдется, но через два часа я должен вылететь.
— К-куда?
Странно, а я почти уверился, что он не идиот.
Я хмыкаю и выхожу на крыльцо, вдыхая полной грудью раскаленный московский день.
Конечно туда, где сбываются мечты.
— Однажды ты встретишь удивительного человека, — бледная Судьба с резкими чертами лица и в длинном черном одеянии поправила одеяльце и включила ночник, — Яркого, жестокого, неуживчивого, покрытого толстой броней. Однажды его броня задавит, уничтожит тебя и твое настоящее. Выкинет на обочину жизни. И ты убежишь в страхе и будешь бежать долго-долго, пока не остановишься.
— А потом? — маленькая девочка села на кровати, насупившись.
— А потом тебе будет предоставлен выбор. Много выборов. Жить или умереть. Прятаться или бороться. Принять, что было скрыто под броней или отвергнуть. Любить или бояться.
— И я выберу?
— Да.
— А что я выберу?
— Не знаю. Это же твой выбор. Но если он будет действительно от сердца. . Тебе отдадут величайший дар.
— Что это? — малышка нетерпеливо стукнула кулачками.
— Люди называют его разными словами. Счастье, Любовь, Благословение… Но мне больше нравится другое.
— Какое же?
— Возможность.
Конец
