Что же, можно сказать, что бабник Маруа влияет на меня… хорошо. Сколько лет я не давала отпора Солнышку? Я попыталась вспомнить, но не вышло. Но я же не всегда была такой бесхребетной! Через несколько минут дошло, что ведь по большей части я отмалчивалась и врала, но не говорила Арджуну «нет».
До обеда удавалось «партизанить» и ускользать от друга и начальника любым доступным способом, вплоть до залезания под стол. Солнышко не привык к подобным выходкам в отношении себя, поэтому выловить меня ему никак не удавалось. В кои-то веки начала отправлять Арджуну электронные письма, чего не делала уже примерно… никогда. Я знала чего хочу — свободы, и именно свободы я собиралась добиваться изо всех сил.
Мелькнула в голове крамольная мысль перейти на другое место и перестать быть планетой на орбите Солнышка, а то и вовсе выйти в отставку и побыть до неизбежного замужества просто светской львицей. Конечно, среди нашей компании только два человека посчитали возможным вести настолько беззаботную жизнь, собственного говоря, Индира Бхатия, родная сестра Солнышко, и Валентин Фелтон (к вящему ужасу родителей), но трастовый фонд, которым обеспечил любимую дочку папочка, позволил бы мне спокойно существовать и не работая.
Вот только от скуки же сама завою уже к концу первой недели! Я привыкла быть занятой, привыкла быть нужной… Я не хотела предаваться хроническому безделью! Но настолько ли я хороший специалист, чтобы требоваться кому-то без Арджуна? Этот-то как будто уже родился дипломатом…
Грядущая свобода и пугала и радовала одновременно, но я упорно пыталась думать исключительно о хорошем и смотреть в будущее с оптимизмом и только. Есть жизнь и без Арджуна Бхатии.
Однако на моем пути к светлому будущему неожиданно встал сам Солнышко, который имел относительно наших отношений собственные планы. Друг достаточно быстро сообразил, какой тактики я решила придерживаться, и засел в засаде у лестницы с явным расчетом на то, что я не стану устраивать демонстративный побег при посторонних. Ну да, в нашей компании мы никогда не выносили свои скандалы на общее обозрение, причем подчас посторонними становились даже родители.
— Пойдем, перекусим, Бель, — ослепительно улыбнулся Арджун и подцепил меня под локоть в превентивных целях.
На нас обернулось несколько коллег, но это были дежурные взгляды, любопытство в них уже давно изжило себя. Но стоит мне устроить в данный момент сцену, как мы с Солнышком молниеносно станем гвоздем программы нынешнего дня.
— Думаю, у меня есть свои дела, — вымученно ответила улыбкой на улыбку я, правда получилось наверняка не настолько убедительно как у друга. Я не хотела проводить с ним время сейчас, пока еще не успела утвердиться в собственном решении, пара правильных слов — и все усилия Клэр окажутся ни к чему. Потому что я снова влипну в нашу дружбу намертво и не стану перебираться на собственную территорию.
— Слушай, перестань дурить, — вздохнул Солнышко. Его лицо хранило прежнее довольное и совершенно беззаботное выражение лица, только в глазах стыла тревога, которую я прежде крайне редко замечала в Большом брате. — Нет у тебя никаких своих дел. Просто издеваешься.
Очень захотелось в этот же момент вырвать руку и унестись сломя голову. Не хотела я ни над кем издеваться!
И тут зазвонил телефон в моей сумочке, и веселая, даже слегка фривольная мелодия как будто позволила дышать свободней под укоризненным и каким-то больным взглядом Арджуна.
Маруа. Мой номер решил набрать Маруа, и на этот раз я ему обрадовалась, как влюбленная девочка приходит в восторг от внимания со стороны объекта своих чувств.
Трубку я сняла, не отводя от лица Солнышка торжествующего взгляда.
— Бель, я как раз напротив посольства Вессекса, — раздался веселый голос павлина в трубке. — Не хотите ли вы со мной отобедать?
В другой раз я бы отказалась. Наверное, отказалась.
Но сейчас, когда голос Маруа Арджун прекрасно слышал, я с радостью выпалила:
— Да, разумеется! Уже выхожу!
Теперь у меня были дела, в наличие которых не желал верить Солнышко.
Глава 9
Увидев выражение чистой незамутненной радости на моем лице, Маруа только прыснул со смеху, привалившись к своему автомобилю.
— Кажется, я спас вас от неприятного объяснения? — поинтересовался он, почему-то как будто и не подумав, что в состояние экстаза я пришла исключительно от перспективы разделить трапезу с самим Маруа.
— Вы мысли читаете? — с подозрением уточнила я у галатийца, склонив голову набок.
Вопрос будто сам вырвался, без участия разума.
— Ваши — точно нет, — многозначительно подмигнул мне Филипп и помог устроиться на заднем сидении, хотя примеривалась я демократично довольствоваться тем, что рядом с водителем.
— Так неужели же вам пришлось выдержать бой с месье Бхатией? — снова пустился в расспросы павлин уже в автомобиле, украдкой поглядывая на меня в зеркало заднего вида.
Я только плечами передернула.
— Пришлось. Но не из-за вас, — ответила я с легким раздражением в голосе.
Мне совершенно не хотелось, чтобы Филипп Маруа подумал, что стал центром моей жизни, причиной радостей и печалей.
— Разумеется, не из-за меня, — с прежней легкомысленной веселостью отозвался павлин. — Только из-за вас самих.
Прозвучало до чертиков многозначительно… И нелогично хотелось устроить скандал слишком спокойному, как будто слишком… понимающему Маруа, который остался точно таким, как и в миг знакомства, с его блестками, вышивками, кружевами и просто неприлично длинными волосами.
— Точно… Только из-за нас самих, — вполголоса пробормотала я, резко отвернувшись к окну.
На самом деле, ужасно хотелось назначить Филиппа виновным за все: за то, что упорно норовил затащить в постель, за то, что решил поизображать из себя доброго — и самое ужасное, старшего и умудренного! — друга, за то, что отвел от меня Арджуна…
— Вы со всеми друзьями… общаетесь настолько близко? — подбросил очередной вопрос Маруа, точно психоаналитик, только я не на мягкой кушетке лежала, и на откровенность не тянуло.
Салон автомобиля Маруа и без того словно бы пропитал аромат роз, а тут он как будто усилился и словно стал душным. Мотор урчал ровно и едва слышно, звук почти усыплял.
— Зачем вы спрашиваете? — поинтересовалась я с настороженностью. Мне не хотелось пускать Маруа в душу, там и без него было тесновато, учитывая весь развеселый табор, что там уже много лет как обосновался.
Филипп хмыкнул и повернул на набережную. Мне подумалось, что, наверное, сейчас он везет меня в то самое кафе, в котором натолкнулся на нас с Солнышком. Тогда с Маруа была мадемуазель Гриотто, с которой я продолжала общаться и даже находила эту чуть мечтательную художницу милой и позитивной девушкой.
— Хочу составить свое впечатление о вас и вашем друге, — ответил легко и просто Маруа с совершенно кошачьим выражением в глазах. Мне даже на секунду показалось, будто у него зрачок — и тот вертикальный, словно у настоящего кота, однако стоило проморгаться — иллюзия тут же растаяла.
