Я честно хотела помочь хозяину дома с ужином, но тот, окинув меня подозрительным взглядом, попросил пожалеть его посуду, а заодно и свои руки и не брать в руки ничего горячего, хрупкого или острого. По забавному стечению обстоятельств на кухне все предметы входят как минимум в одну из этих категорий.
— Кажется, рядом с вами у меня входит в привычку не готовить, — проворчала я, но покорно села за стол.
Филипп бросил насмешливый взгляд через плечо, продолжая нарезать овощи.
— В Вессексе принято, что гости готовят для хозяев ужин? — с иронией поинтересовался мужчина.
— Нет, разумеется, — чуть растеряно отозвалась я, сообразив, что, если вдуматься, тысячу лет не чувствовала себя в гостях. Пожалуй, в нашей дружеской компании границы давно стали настолько размыты, что мы никогда не чувствовали себя по-настоящему в гостях, поэтому было в порядке вещей, что я помощью других девушек бралась за готовку.
— Или вы считаете, что готовить могут исключительно женщины? Тогда спешу напомнить, что большинство шеф-поваров все-таки мужчины, — продолжал свой допрос галатиец, по которому было совершенно не видно, что он меньше часа назад телепортировал нас обоих прямо в автомобиле как минимум на несколько миль. По всем законам мироздания после такого павлин был обязан лежать пластом и вообще не шевелиться. Однако словно в насмешку над всеми законами мироздания, этот невозможный человек был свеж и бодр.
Оставалось только гадать, насколько велик у Маруа резерв. Провернуть тот же фокус телепортацией могли из нашей компании далеко не все, Дин Лестер — точно, Брен Фелтон и его кузен Лео Фелтон тоже, Солнышко и Джейн Лестер, но все они после таких подвигов буквально падали без сил.
Телепортация настолько крупных объектов на настолько большие состояния — непосильный труд. Но не для Филиппа. Так кто же вы такой, любитель бархата, кружев и блесток? Солнышко был прав, ты ведь особенный. Ты нечто уникальное…
— Неужели вы готовите на уровне шеф-повара? — полюбопытствовала я, понимая, что если ответ окажется положительным, то даже и не удивлюсь.
Маруа рассмеялся и сгрузил овощи в сотейник, а после залил оливковым маслом. Понятия не имела, чем он решил меня накормить. К овощам мужчина добавил мясо, специи. Больше походило на какую-то излишне смелую импровизацию, чем на высокую кухню.
— Увы, в плане кулинарии я не особо одарен, так что не смогу компенсировать вам ужин в ресторане, мой нежный друг, — покачал головой Филипп, включая конфорку под сотейником. — Но вы точно не отравитесь. Ну и обычно выходит довольно вкусно.
Спустя двадцать минут я поедала нехитрую стряпню галатийца, которая действительно удалась на славу, хотя и выглядела, конечно, далеко не как ресторанное блюдо. Впрочем, под хорошее вино рагу Маруа пошло неплохо, да и не только рагу, но и разговор. Я осмелела и, наконец, решилась спросить у галатийца то, что меня занимало, наверное, сильней всего.
— Но как вам удается… спать разом со столькими женщинами, да еще и не скрывая? Ваши любовницы уже давно должно были или убить вас, или друг друга, — спросила я, чувствуя, как меня с головой захлестывает смущения, даже несмотря на выпитое вино.
Филипп задумчиво улыбнулся, покачивая в руке бокал с вином, словно бы любовался отблесками света
— Все просто, мой нежный друг. Я щедр.
От такого признания меня просто передернуло. Пожалуй, менее всего я рассчитывала услышать подобный ответ. Все-таки в Филиппе Маруа имелось какое-то особое очарование, шарм, и хотелось верить, будто все дело именно в них, а не в банальной корысти женщин.
— Вы их просто… покупаете? — плохо сдерживаемой гадливостью уточнила я.
Маруа поморщился, словно проглотил что-то горькое, и бросил в мою сторону возмущенный взгляд.
— Как пошло, Бель, — укорил он меня. — Деньги… Невероятно пошло. Тем более, разве же это щедрость? Настоящие скупцы только и делают, что откупаются деньгами. Истинная щедрость — отдавать себя и только себя. Свои чувства, время, внимание, ласка — только в таких дарах проявляется настоящая щедрость.
Забавная философия, которая отлично оправдывает невоздержанность Маруа в любовных связях и дает ему карт-бланш фактически на все.
— И что, вы настолько щедры в своих чувствах, что… — я все-таки не удержалась и скривилась на мгновение. — …что они готовы делить вас?
Филипп рассмеялся и положил мне на тарелку еще один кусок мяса. Другой стал бы меня спаивать, однако Маруа стремился накормить.
— Они не делят меня. Поскольку я не вещь, и никому из них не принадлежу. Как и ни одна из них, Аннабель, не принадлежит мне. Мы все свободные люди со свободной волей. И не надо смотреть на меня так, словно я ем детей. Не попытаетесь же вы, в самом деле, убедить меня, будто соблазнив женщину, мужчина пользуется ей?
На самом деле, именно так я и считала. Это вполне в духе сильного пола — соблазнить, поиграть ради собственного удовольствия, а после оставить с разбитым сердцем и чувством гадливости.
— О, мой нежный друг, можете даже не отвечать на мой вопрос, — фыркнул как будто бы даже с издевкой галатиец и сделал глоток вина. — Я уже все вижу по ваши глазам. Нет, у меня были предположения на тему того, что в Вессексе все еще бытуют представления едва не вековой давности, однако, я простодушно наделся на лучшее. Видимо, вы воспитаны с представлениями, что деля постель с мужчиной, женщина делает ему одолжение и жертвует собой?
С ответом я попросту не нашлась. Сперва меня так и подмывало опровергнуть это нелепое, абсурдное обвинение, которое полностью противоречило здравому смыслу и превращало нас, женщин в жертв…
Потом поняла, что на самом деле примерно так я и рассуждаю. Точнее, не рассуждаю, разумеется, но именно эти мысли прячутся где-то на заднем плане.
— Когда два человека оказываются в постели по доброй воле, удовольствие получают оба. Любовники используют друг друга в равной мере, Аннабель и только так. Иначе зачем вообще ввязываться в эти игры?
Я не знала, зачем. И не знала, как ответить Филиппу, чтобы не выставить себя ханжой или дурочкой, при этом не увязнув еще больше в его словах, лукавых взглядах… В нем.
— Мы дарим друг другу любовь, заботу, ласку и не присваиваем друг друга. Вот и все, мой нежный друг, — подвел итог Маруа, откинувшись на спинку стула. Поза мужчины выражала полную расслабленность и довольство. — Я дорог каждый из моих подруг, а они, в свою очередь, дорожат мной. Но я не гожусь на роль чьего-то мужа, чьей-то собственности, Бель. Впрочем, вы же наверняка понимаете, что далеко не все жаждут семейных уз.
Несколько секунд я размышляла над словами собеседника, и с суеверным ужасом осознала, что это, вероятно, просто еще один хитрый способ затащить меня в постель. Только подкрепленный еще и определенной моралью и даже философией. Под таким соусом все выглядело… очень по-галатийски. Иначе и не выразить то, как я воспринимала слова Маруа. Слова павлина звучали парадоксально правдиво и в каком-то смысле логично.
