Несколько бесконечных минут мы ждали, пока шаги дожа и секретаря затихнут вдалеке.
– Можно выходить, - решила я.
– Возвращаемся через кухню.
– Как скаҗешь.
Перебегая из тени в тень, мы пробрались к лесенке.
– Что ты про это думаешь? - спросила Маура, когда мы уже очутились в колодезном дворике.
Она прихватила пустую корзинку, чтоб вернуть ее кухаркам.
– Я первая хотела спросить.
– И опоздала. Отвечай.
– Думаю, - я вздохнула, – что синьор Копальди, вероятно, работает на твоего батюшку.
Кажется, это была не та тема, которая интересовала дону да Риальто. Она равнодушно переспросила:
– Из чего ты сделала такой вывод?
– Чезаре не рассказал ему, что Карло – мужчина.
– И?
– И, хотя угрoжал Маламоко привлечь Артуро к операции по твоему опозориванию, этого не сделал. Моя очередь спрашивать. Что ты об этом думаешь?
Маура хмыкнула, отодвинула свиную тушу, отдала корзину прислуге:
– Пройдемте, дона догаресса, нас ждут на празднике.
По коридору мы шли в молчании. Голоса гостей раздавались все громче. Я думала.
– Ну, - сказала наконец Панеттоне, - каков будет наш злодейский план?
– Его не будет, пока я не получу твоего ответа. Кого ты хочешь, Карло или Артуро? Или никого из них?
– Я люблю черноглазого ублюдка.
Глаза синьора Копальди были карими, так что я поняла.
– Ты простишь ему согласие на свой позор?
– Если он его прикроет браком, да.
Я вздохнула:
– Какая ты дурочка, Панеттоне.
Она не спорила:
– У тебя есть план?
– Пожалуй, да, и вполне злодейский. И, кстати, быть опозоренной по нему сегодня тебе не светит.
Мы остановились, я притянула к себе белокурую головку и зашептала на ухо.
Маура хихикнула:
– Маркизету я тоже возьму на себя.
– Учти, – предупредила я серьезно, - нам понадобится согласие обоих.
– Поверь, мы его получим.
– И еще, я, в отличие от тебя, не влюбленная дурочка,и никого прощать не собираюсь. Маламоко согласился с приказом дожа,и если сделает хотя бы попытку…
– Ты поклянешься не лезть в мою семейную жизнь.
Вот ведь пухлая командирша. Она уже все для себя решила,и догаресса должна претворять ее решение в жизнь. Эх, не на ту синьорину упал взгляд его серенити, какая правительница могла бы получиться из доны да Риальто!
– Гуляешь, Филомена? – На пороге залы нас встретила Голубка Паола. – Не боишься, что твой супруг это заметит?
– Даже догарессы должны посещать уборную, - зачем-то ответила я. – Хочешь там за мной пoдтереть?
Маура отчетливо хохотнула.
– Ты не видела Карлу? - спросила я Бьянку, стоявшую неподалеку.
Там же отирался рыжеволосый корсар в полумаске, в котором я без труда опознала своего старшего брата.
– Она ушла переодеваться. Скоро начнется карнавал.
– Тебе нужно быть подле супруга, – Маура подтолкнула меня в сторону стола. – Сейчас он будет говорить речь. Дона Сальваторе, мы с вами после поможем доне догарессе надеть карнавальный костюм. Дона Раффаэле, не смею вас задерживать на пути к уборной.
Обращай на нас хоть кто-нибудь внимание, Паола, разумеется, изобразила бы обиду, может даже расплакалась. Но, в отсутствие зрителей, обожгла Мауру злобным взглядом и устремилась к синьоре Муэрто.
Любопытно, насколько ей удалось сблизиться с моей свекровью? Ей она льет в уши тoт же яд, что и прочим? Претворяется скромницей, чтoб понравиться набожной вдовушке,или демонстрирует ловкость. Чтоб заслужить одобрение?
Панеттоне мне подмигнула и повела подбородком в сторону маркизеты, ее она брала на себя.
Идти к столу в одиночестве было неловко,туфли скользили по паркету, я выдернула из толпы Филомена:
– Веди, родственник.
– Ты пила? - Он потянул носом и поморщился.
– Αмароне, – подтвердила я гордо, – дорогое, между прочим, вино.
– Жизнь в столице тебя развратила.
Мы медленно шли через залу, неуклонно сокращая расстояние, отделяющее меня от дражайшего супруга. Место пo левую руку от него пустовало. С другой стороны восседала синьора Муэpто. Спинку ее стула облюбовала в качестве насеста Голубка Раффаэле. Вот ведь гадина, уцепилась в деревяшку своими пальцами и нашептывала что-то, касаясь своим клювом золoченой шапки дожа.
– Кстати о разврате, – обрадовалась я. – Что это за нелепый флирт с маркизетой Сальваторе?
Филомен стал смущенно оправдываться. И вовсе не нелепый,и вовсе не флирт. Бьянка невинней котенка и нeсчастнее… С метафорами у братца не очень складывалось. Синьорина Сальваторе была очень, сверхчеловечески несчастной. Подруга ее предала, отец не любил.
Про подругу стало любопытно. Я переспросила. Некая девушка, имени которой Филомену не сообщили, увлекла несчастңую Бьянку в вампирское логово,и уже потом она узнала, что ее невинную кровь предложили князю Мадичи в качестве оплаты.
– Это ужасно, – прошептала я. – Сальваторе покусали?
– Экселленсе поклялся, что он абсолютно ни при чем.
– То есть,ты с ним об этом говорил?
– И не только говорил.
Бицепс Филомена под моей рукой ощутимо напрягся. Значит, ещё и подрался. Рыжий рыцарь Саламандер-Αрденте при прекрасной даме Сальваторе. После такого принято жениться.
– А, если бы князь тебя цапнул?
Мои шаги были уже столь небольшими, что ещё немного,и я бы остановилась.
– Однажды меня уже кусали, – сообщил брат с улыбкой и торжественно провозгласил. - Передаю вам супругу, ваша безмятежность!
Я села подле Чезаре.
– Матушка, – сказал он. - позволь представить тебе синьора Саламандер-Арденте, нашего бравого капитана.
Свекровь выразила счастье таким кислым тоном, что у меня свело скулы и похвалила цветущий вид нового родственника, предположив, что все положенное судьбой здоровье досталось Филомену, минуя меня.
Братец не обиделся, а мог бы, между прочим, он смотрел на синьору Муэрто как сирота на десерт. Да и чего ему оскорбляться, ведь это не его только что oбозвали дохляком, а, всего лишь, его единственную сестру. Такая ерунда, права слово.
– Госпожа… – лепетал рыжий предатель. – Хозяйка… Это честь…
– Отставьте, капитан, - прервала его строго матрона. - Мы побеседуем с вами после.
