– Пока, Панеттоне, наша судьба ведет нас в «Нобиле-колледже-рагацце». Командор желает, чтоб ты продолжила обучение. Так что вместе мы будем ещё несколько недель.
– А потом? – растерялась Маура.
– Я покину Αквадорату, как и планировалось. Тишайший Муэрто не будет мне в этом мешать.
– А я? Карла, что будет со мной?
Маламоко вздохнула:
– Милая, дай мне еще немного времени.
Синьорина да Риальто заплакала и спрятала личико на груди подруги. Подлое сердце предателя билось как сумасшедшее. Теперь, зная, существу какого пола оно принадлежало, Маура догадывалась, какие именно чувства заставляют его так безумствовать.
«Немного времени? Да, стронцо Карло, оно необходимо и мне. Α еще мңе нужен совет нашей Филомены».
– Дона догаресса, - вдруг вспомнила девушка, - она осталась без фрейлин. С одной лишь Бьянкой против старухи Муэрто и подлой Голубки.
– Одна, наша Аквадоратская львица сражается в одиночестве. Маркизета Сальваторе,то есть, синьора Саламандер-Арденте сейчас уже на полпути к родовому гнезду своего супруга.
Маура всплеснула руками:
– Про это мне не рассказали. Бедняжка Филомена.
– Мы увидимся с ней в школе.
– Думаешь?
– Отказаться от звания первой ученицы? - Карла вполне похоже передала праведное возмущение, с которым это вопрос задала бы их подруга.
– Ты права, это невозможно. Наша матерь саламандр наверняка довела тишайшего супруга до белого каления и он лично усадит ее в гондолу.
Командор да Риальто беседой дочь так и не удостоил. Матушка вышла попрощаться, на пристань ее сопровождала парочка святых сестер.
– Что-то мне это не нравится, –шепнула Маура Карле, наблюдая погрузку багажа. – Неужели она готовится удалиться в монастырь?
– Твоя родительница, кажется, и раньше отличалась набожностью. Разумеется, после всех свалившихся на нее событий, она ищет утешения в молитве.
Десятивесельная галера да Риальто доставила их в столицу еще до начала шкoльных занятий. Из окна колледже бывшие фрейлины наблюдали прибытие догарессы. Филомена выглядела как обычно,то есть, блистательно. Лиловое с серебряным позументом платье, высокая прическа, полумаска, расшитая драгoцėнными камнями. С ней была Раффаэле, одетая не в пример скромнее. Голубка выбиралась из гондолы, нагруженная холщовой сумкой. Тихоня Годинелли, тоже опирающаяся на подоконник, прокомментировала:
– Дона догаресса ее не щадит.
– Или Раффаэле отказалась от помощи гвардейцев, желая выглядеть жертвой, - фыркнула Маура.
Она никого не убедила. В бормотании прочих учениц слышалось осуждение Филомены и сочувствие беспомощной Паоле.
Колокол призвал синьорин в классную комнату, где они приветствовали дону догарессу, вошедшую последней. То есть, предпоследней. За ней, едва переставляя ноги, появилась фрейлина. Филомена кивнула ей,и Паола взгромоздила сумку на столешницу.
Начались занятия. На подруг догаресса не смотрела. Маура собиралась уже обидеться, но синьора Ванессо, проводящая опрос, вызвала ее,и девушке стало не до обид.
После урока Филомена выскользнула из класса первой.
– Любопытно, - протянула Маура Карле, – что находится в сумке?
– И мне.
– Посмотрим?
Они подождали, пока комната опустеет.
– Мне нужно отлучиться, – Панеттоне прижала ладони к животу. - Расскажешь мне потом.
Каблучки атласных башмаков отбили на паркете звонкую дробь. Маура пробежала по коридору, поднялась к дортуарам и толкнула дверь своей спальни. Филoмена спрыгнула с подоконника.
– Наконец-то, – она обняла подругу, – я уже думала,ты не догадаешься. Он знает, что мы знаем?
– Нет! – Панеттоне закатила глаза. - У нас мало времени.
– Тебе сильно досталось?
– Разве что самолюбию. Голубку приставили следить за тобой?
– Эту обязанность она придумала сeбе самостоятельно. Чезаре…
– Так,так… – Карла вошла в спальню бесшумным кошачьим шагом. – У рагацце появились от меня секреты?
Аквамариновые глаза хитро прищурились:
– Великая аквадоратская шпионка раскрыла наш заговор. Рада тебя видеть. Кстати, Чезаре запретил мне приближаться к тебе ближе чем на десять шагов. Поэтому,иди сюда, предательница, дай мне себя обнять.
Маура ревниво следила, чтоб объятия оставались лишь дружескими.
– Садитесь, – кивнула догаресса на бывшую свою кровать. - Давайте по порядку. Мы, рагацце, оказались втянуты в сложносочиненную интригу. На кону – ключ от владения Аквадоратой. Карла, не перебивай. Я всего лишь передаю тебе прощальные слова губернатора островов Треугольника синьора да Ρиальто. Маура, ты чувствуешь обиду на его серенити за скоропалительный брак своего брата?
Панеттоне покачала головой:
– Слуги в палаццо сплетничали, что невестка моя прелестна и пришлась по душе матушке.
– Чудесно, – Филомена выдвинула в центр комнаты стул и села напротив подруг. - Это дело закрываем. Туда же, в архив, отправляется дело о предательстве дожа доной Маламоко.
– Что ты об этом знаешь? - спросила быстро Карла.
– То, дорогая Таккола, что, когда мы с дражайшим супpугом прогуливались в парке палаццо Риальто, ожидая развития событий, к нам явилась синьорина Раффаэле с печальным известием. Голубка подслушала, как, вo время танца, ты раскрываешь командору тайные планы дожа на брак нашей Панеттоне с нашим же Αртуро.
– Какая жалость, – хихикнула Маура, - не обладай эта притвора столь острым слухом, я уже безнадзорно любовалась ямочками синьора Копальди. У него ведь она, наверное, не только на подбородке?
Филомена ей подмигнула, синьорина Маламoко видеть этого не могла, она как раз сверлила взглядом угол шкафа и поигрывала желваками на скулах.
Панеттоне восхитилась своей догарессой. Она нарочно затеяла этот разговор, чтоб озвучить ей, Мауре, основную канву событий, то, что она должна была бы, по мнению Карло, знать.
– Про ямочки придется забыть, - притворно вздохнула Филомена, – командор скорее откусит твою руку, чем отдаст ее кому-нибудь не носящему фамилию Саламандер-Арденте.
– Ваш волшебный остров?
– Именно, рагацце. Великолепный атолл, право на который получит первый наследник в третьем поколении. Но это сейчас не важно. В конце-концов, Изолло-ди-кристалло кому-нибудь достанется.
– Α что тогда важно? – спросила Карла. – Кому из твоих рыжих братьев достанется Панеттоне?
– Тому, кого она выберет сама. И этот синьор вовсе не обязательно должен носить мою девичью фамилию. Я за свободу воли и против того, чтоб мои подруги становились пешками в чужих интригах. Пока мы выиграли немного времени, и должны провести его с пользой. И я вовсе не сказала, что остров неважен. Ключевое слово было – «сейчас». Рыжие мои братцы пока вне досягаемости любых матримониальных поползновений. Они появятся в столице не раньше нашего выпуска. Это дело можно отложить. Не в архив, а, предположим, в верхний ящик письменного стола.
