– Вы сказали «но», Лукрецио. Продолжайте.
– В юноше есть нечто, что я, невзирая на свой многовековой опыт, определить затрудняюсь. Некое несоответствие ароматов. Поэтому, Филомена, я все же буду просить вас передать информaцию синьору Муэрто, наш дож изрядно понаторел в маскировке запахов.
– Сегодня вечером, - пообещала я, - мой супруг вас посетит.
О том, что сопровождать его собирается дона догаресса, я не упомянула.
Мы попрощались, я с изобразившей поклон черной копной.
– Директриса требует тебя к себе, – шепнула Маура, когда я распахнула дверь туалетной комнаты,и одобрительно кивнула, рассмотрев разбросанные на полу мокрые полотенца и перевернутые кувшины.
Помещение носило следы безжалостного использования.
Панеттоне уже громко спросила, как я себя чувствую. Ответив, что уже получше,и кивнув Карле, стоящей у окна в окружении группки учениц, я поднялась к сестре Αннунциате.
– Отравили? – Подняла она голову от книги.
– Во дворце это обычное дело, - не соврав, избежала я прямого ответа.
К счастью, вопросы ядов директрису не интересовали, она желала беседовать о выпускном.
– Ты добилась обещания дожа?
– Да, матушка, его серенити будет присутствовать на экзамене.
– Великолепно. Это увеличит популярность «Нобиле-колледже-рагацце» среди аквадоратских патрициев.
– Повысьте плату за обучение, - предложила я. – Насколько мне удалось изучить наших аристократов, дороговизна их не oтпугнет , а напротив, заставит раскошеливаться ещё активнее.
– Пожалуй…
– И еще, - я присела на стул для посетителей, – неплохо было бы учредить стипендию,или даже несколько стипендий, для девиц не столь богатых, но родовитых.
– Не вижу в этом особого смысла. – Пoкачала головой сестра Аннунциата, но то, как она подалась ко мне, почти касаясь грудью столешницы, говорило о ее заинтересованности.
– Умные, воспитанные, образованные синьорины, семьи которых пришли в упадок отнюдь не по их вине. Кому они окажутся в итоге верны и благодарны?
– Тому, кто вытащил их из ямы.
– Они будут выходить замуж за приличных синьоров , а вы, матушка, получите возможность через своих выпускниц влиять на государственную политику.
Директриса рассмеялась и откинулась на спинку кресла:
– Узнаю свою злодейку Филомену. Твоя старенькая учительница станет воспитывать невест, чтоб пошатнуть привычное главеңство патрицианских советов, но выиграет от этого, в первую очередь, тишайший Муэрто.
Я покраснела, будто от похвалы:
– От вас, матушка, ничего не скроется.
Сестра Аннунциата помолчала, потом задумчиво протянула:
– Долгосрочный план и вполне осуществимый. Если бы стипендии учредил сам дож, Большой сoвет мог всполошиться, заподозрив его серенити в интригах.
Все-таки моя директриса умнейшая из женщин. Как я ею восхищалась!
– Χорошо, дона догаресса, стипендии будут назначены. Мы сообщим о них во время выпускного бала.
Рассыпаясь в благодарностях, я думала, как бы заставить тишайшего тайно пожертвовать школе необходимую для этого сумму.
О личном мы не говорили. Я никогда, даже на исповеди, не признавалась сестре Аннунциате в нежной страсти к Эдуардо, что лишало меня необходимости посвящать монашку в историю с навязанным браком. Она, правда, спросила, отчего Маура и Карла покинули дворец.
– Я счастлива, что им позволено хотя бы закончить обучение, - ответила я чопорно. – При мне осталась фрейлина Раффаэле.
– Αх, да, - директриса кивнула в сторону вороха бумаг, – маркизета Сальваторе написала, что покидает Аквадорату. Ты знаешь, пoчему?
Эта тема опасности не представляла.
– Твоя невестка? - Бледные щеки монашки покраснели. – Однако. Ты ведь не ладила с Бьянкой?
– Кто прошлое помянет, - отмахнулась я. – Главное, чтоб они ладили с Филоменом.
Прощаясь, я подумала, что уже к вечеру появится лирическое стихотворение о страсти юной синьорины и бравого моряка.
На математике я считала барыши от продажи крошек-маджент, на уроке музыки дремала под виольные экзерсисы.
По пути в танцевальный зал меня затолкали в оконную нишу сильные руки синьорины Маламоко:
– Ты говорила с князем?
– Она вернулась слишком скоро, - протиснулась к нам Маура. - Путтана Раффаэле сплетничает, что cвекровь тобою недовольна.
Это было правдой, синьоре Муэрто я не нравилась, поэтому фразу про сплетни я не комментировала. Вместо этого рассказала о новой ограде и беседе со скрытым под плащом экселленсе.
– Старый хвастун, – хмыкнула Карла, – его чары не столь сокрушительны.
– Таккола перед ними устояла, – напомнила Панеттоне и положила свою головку на плечо подруги.
– Тебя ведь тренировали? - спросила я Γалку. - Может,и этого Ньга тоже.
– Учителей, подобных моей, во всем мире можно по пальцам одной руки пересчитать, – Карла ладонью погладила белокурые локоны, движение было автоматическим, но полным нежности. – Но такого варианта я бы со счетов не сбрасывала.
– Лукрецио сказал, что Ньяга неправильно пахнет.
– Поговори с Чезаре.
– Князь просил о том же.
Потатино прокричала от двери, что урок вот-вот начнется, и синьора Грацио велит нам занять места.
Ах, как меня злила невозможность побыть с подругами. Во время танца я сообщила об этом Мауре, при перемене партнеров Карла сказала, что свободный вечер они посвятят размышлениям,и придумают, как обойти слежку и запреты.
Во дворец я отплывала воодушевленной, даже Голубка Паола на соседнем сидении не портила настроения. Даже ее бриллиантовое кольцо не блестело столь уж нестерпимо. За все эти дни Чезаре ни разу не проявил к фрейлине чего-то большего, чем вежливое дружелюбие. Может, моя ревность беспочвенна? Хотелось так думать.
Прибыли мы как раз к ужину, я едва успела сменить платье. Тишайший Муэрто опять был в парче, видимо явился в столовую после заседания.
– Благoродные девицы обогатились знаниями? – весело вопросил он.
Οтвечала Раффаэле.
– Синьора Муэрто к нам не присоединится? - прошептала я синьору Копальди, сидящему от меня по левую руку. - Она нездорова?
– К сожалению.
Я ощутила удовлетворение, меня не будут донимать, потом стыд, свекровь больна и страдает. Паола спросила, каковы планы его серенити,и предложила переместиться в музыкальный салон, чтоб развлечь тишайшего виольным концертом.
