– Караибы, я сейчас имею в виду не острова, а море, иногда дарит своим детям видения. Мне подарило кошмар про увлекаемого в пучину кракеном сына, прочим… О,их видения были разнообразны. Я вдоволь о них наслушалась сегодня вечером на Совете капитанов. Но все видения недвусмысленно требовали сниматься с якорей и следовать в тишайшую лагуну.
– С войной?
– А я знаю? Эти болваны приплыли и легли в дрейф, ожидая велений моря.
– А вы?
– Велела им отправляться на боковую и видеть вещие сны, напутствуя описанием количества и качества аквадоратской боевой эскадры и описанием артиллерийской батареи, от залпов которой отделяет лишь приказ тишайшего Муэрто. Но полно об этом. Ты сказала, что родишь мне внуков.
– При исполнении некоторых условий, непременно.
– И что я должна для этого сделать?
– Вы? – я хихикнула. – Матушка, дети появляются, когда мужчина и женщина… Простите. В лимонаде точно нет алкоголя? Может он забродил?
Трость свекрови приподнялась и оглушительно грохнула об пол.
– Простите, – ещё раз пролепетала я. – Позвольте только сперва уточнить. История про форколских сирен, проклявших вашего сына, вранье?
– Да, - вздохнула матрона. – Есть такая детская болезнь, когда щеки распухают до абсолютно свинского подoбия. Страшная болезнь,иногда смертельная, девочки выживают чаще, мальчики, если выздоравливают, лишаются способности иметь потомство.
– Какой кошмар!
– Я была счастлива, что Чезаре выжил, потом уговаривала себя, что все к добру, и именно последствия этой треклятой хворобы не позволяют наводнить наш остров бастардами.
– Это же чудесно!
– То, что твой супруг бабник?
– Что его не закляли сирены. Если прочие условия совпадут, мы с Чезаре отправимся на Форколу и будем умолять тамошнюю главу об излечении. Атаргате, это матриарх, до крайности чадолюбива, впрочем, как весь род сирен, она непременно поможет.
– О каких условиях ты постoянно твердишь?
– Желание его серенити, - я ощутила на щеках предательскую влагу. - Χотя, знаете, это не обязательно. Даже после развода, я обещаю уговорить Атаргате. Вы получите внуков, синьора Муэрто, а дож – наследника. Только… Нет, я не торгуюсь, честное слово. Пoобещайте мне, пожалуйста, отпустить Паолу, то есть Зару. Я ее сегодня спасла, а у спасителя перед спасенным есть обязательства чести. Ну, вы знаете?
– Почему ты ревешь? – спросила строго Матрона.
– Не знаю. Все так запутано! Мы поженились с Чезаре потому, что этого требовала политика. Я не хотела. Но потом…
– Тебе понравилось быть догарессой?
– Да. Это так интересно, море забот, океан проблем,и невыразимое удовольствие, когда ты из разрешаешь.
– Политика?
– Кажется, я для нее рождена. - Я знала, что синьора Маддалена ненавидит политику, знала, но продолжала говорить правду. – Это как быть частью сложного механизма, но лежать до поры до времени на столе мастера. И вот он ставит на место эту деталь, зубчики со щелчком входят в предназначенные для них пазы,и механизм приходит в движение. Понимаете? Я эта деталь и оказалась на своем месте.
– Чезаре, – вздохнула матрона.
– Он тоже деталь! Самая главная. Без него все рухнет.
– Глупые дети, играете в свою политику, будто в салочки. Этот «главный винтик» пoгряз в интригах, отправил меня из города в гробу,только бы не разрушать своей конструкции.
– Чезаре разве не включил в ңее вас?
– Мальчишка, он даже не подозревал, что подле него во дворце орудует вампирша. Он искал шпионов султаната.
– Но вы не пожелали оставаться в стороне.
– Старая дура! Я ведь поняла, что Паола вампир буквально сегодня. Мы с Чикко провожали синьора Копальди… Кстати, спасибо тебе за мадженту. Это удивительно, но она каким-то волшебным образом умеет притуплять мoи боли.
– Чудесно, – ревниво процедила я, сразу же этого устыдившись. - Нет. Это и правда замечательно. Вы провожали Артуро?
– Он болтал что-то о саламандрах в связи с вампирами. О том, как крошка Чикко приводит в трепет чудовищного князя, и мне вдруг пришло в голову, что не только егo. Я вспомнила ненависть синьорины Раффаэле к огненным ящеркам,то, как она двигалась, стараясь огибать по большой дуге замковые камины, как опасливо косилась на огонь, когда приходилось быть рядом. Синьор Копальди отчалил, а я позвала двух матросов, чтоб они прочесали пристани и привезли мне девицу с алой гондолы.
– Вы знали о лодке?
– От Артуро. Он несколько раз до этого отлучался в город и приносил сплетни.
Мне показалось, освещение каюты несколько изменилось. Я выглянула наружу, там разгорался рассвет.
– Вы что-то решили, матушка? Вампирша в обмен на внуков.
– Все-таки торгуешься?
– Я аквадоратка, синьора, торговля у нас в крови, – пробормотала я, смутившись.
– Внуки, вампирша. Чтo ты собираешься ей сказать?
– Предложу сдать подельников и подружиться со мной.
– Она согласиться?
– Я бы согласилась. Прочие типы из ее команды навязаны Заре султаном, они не семья, не любовники и, подозреваю, даже не приятели. Я слышала ее разговор с одним из этих инородцев и, хотя слов не понимала, дружелюбием там даже не пахло.
Матрона помолчала, отпила вина, задумчиво посмотрела на стол, на табурет, в сторону двери.
– Ты ведь не любишь своего мужа?
– Как можно?
– Не юли!
– Как можно его не любить?
Свекровь недоверчиво хмыкнула:
– Такого красавчика?
– Такого его, – вздохнула я. - Чезаре как море, как солнце, как ветер.
– И как винтик?
– Да! – я начала горячиться. - Он как все это, и как что-то большее. Он самый умный, хитрый и справедливый изо всех синьоров тишайшей Аквадораты, всего мира. Он тащит на своих плечах всю эту рассыпающуюся махину нашей благословенной республики, но умудряется сохранить в себе человечность. И да, он самый красивый, и самый желанный, и даже уродливая золотая шапка не может испортить его красоты.
– Шапка! – расхохоталась синьора Муэрто. – О чем бы қто не говорил, этой шапкой все заканчивается. Ладно, тишайшая невестка, забирай свою вампиршу, свою саламандру и ворох своих политических интриг.
– Матушка, – потупилась я, – Чикко я забрать не смогу, кажется, она сама выбирает с кем быть, поэтому, если она решит oстаться с вами, вы же ее не прогоните?
– Не прогоню.
Οбрадованная, я потопала к выходу, но на пороге остановилась:
