Пока Тоэя где-то ходила, Фрон вывел меня из себя своим бесконечным нытьем и приказами: то он стонал, что ему плохо, то ворчал, то огрызался и требовал узнать, из-за чего на улице стоит такой шум. Я готовилась к его убийству, но рассудив, что скоро попутчику предстоит узнать нерадостную весть, пожалела его и подала вино в драгоценном кубке — пусть взбодрится.
Проворные слуги принесли бадью, наполнили ее до краев теплой душистой водой, а мои чаяния оправдались — Тоэю занял Фрон, потому она не стала помогать мне при купании. Молоденькая служанка, приставленная ко мне, с ужасом рассматривала синяки на моем теле, решив, что это любовник грубо обошелся со мной ночью. Я встрепенулась, услышав громкую брань эрт Гивея, донесшуюся из-за занавеси — вероятно, Тоэя сообщила ему последние вести. Выкинув из головы все думы о Фроне, я занервничала, потому как ничего не знала о Белль и Лин. Удалось ли им укрыться в сундуках? Где сейчас эти лари? И когда я сумею выпустить будущую королеву и ее тетушку?
Позабыв о собственной боли, которая только усилилась утром, я старательно прикрыла легкой тканью платья все синяки, особенно в этом помог высокий воротник. Эрт Гивей, натянув свободные штаны, как сумасшедший, стрелой умчался в коридор, а я, изобразив изумление, проследила за ним и перевела взор на Тоэю:
— Ты знаешь, что его так встревожило? И отчего так рьяно бьют в колокола? — во мне пропадала великая лицедейка.
Служанка смерила меня въедливым взглядом и с явной неохотой известила:
— Ночью кто-то убил двух стражников, охраняющих особо важных пленников.
— Глупо, что всего два стража оберегали здешние темницы! — посетовала я.
— Пленницы содержались в другом месте, — Тоэя пристально ловила каждое мое движение.
Зря! Я нарочито лениво зевнула, скучающе взглянула на пейзаж за окном, а затем раздраженно поинтересовалась:
— И в связи с этим меня сегодня решили оставить без завтрака?
Служанка вспомнила о своих непосредственных обязанностях и удалилась из покоев, чтобы позаботиться о моей утренней трапезе.
Выехали мы из Веруна уже после полудня — как я ждала путешествия! Фрон с угрюмым видом, ни на кого не глядя, забрался в карету и занял одно из сидений, безмолвно предлагая нам с Тоэей ютиться на другом. Пока он накачивался вином из бурдюка, я гадала о судьбе моих новых знакомых и переживала все больше и больше, делая вид, что интересуюсь видом из оконца.
Наш путь по Серединным землям продолжался. Дорога, змеей петляющая между холмов, уводила все дальше и дальше от Золотого берега. Вот она юркнула в широколиственный лес, где дубы, грабы и клены пологом густой листвы, защищали измученных путников от солнца. Ночевать по решению неразговорчивого и злющего, как стая грыров, Фрона остановились в небольшой деревеньке. Солнце устало скатывалось вниз, за горизонт, озаряя своими лучами изумрудную листву. Полосы света, струившиеся с небес, окрашивали местность теплыми тонами. Я спрыгнула с подножки кареты и осмотрелась.
Простые, но крепкие дома, выстроенные из камня и окрашенные глиной, теснились на узких улочках, ведущих к центру, где располагалось жилище старосты. Пока Фрон с пафосом всем и каждому объявлял о том, кто мы такие, будто никто и так этого не понял, я разглядела, что с востока к нам приближается туча. Зрелище, представшее моим глазам, было удивительным: золотые тона запада по самой середине небосвода натыкались на сумрачную преграду, наступающую с противоположного края. Усиливающийся ветер подтверждал опасения — на нас надвигалась гроза.
Мы ужинали, когда она разразилась, и в окно мне было видно, как буйствует ветер, гоняя мусор, а следом небеса разверзлись, и с них на землю ухнули потоки воды. Темное небо с росчерками золотых молний и грозные удары грома, заставляли сердце замирать.
Гроза меня не пугала, я опасалась другого. И это чувство только усилилось, когда я провожала тоскливым взором две удаляющиеся в ночь фигуры, скрытые под тяжелыми плащами. Ослабевшая стихия прикрыла бегство Линнель и Белль, смывая все следы.
Разлился утренний свет, прогоняя ночную непогоду. Заиграли солнечные лучи с каплями воды, затанцевали бликами в многочисленных лужах, разбудили свежие бутоны, являя миру всю красоту весны. Впереди нас ожидал Край Тонких Древ. Историю этой земли я знала, но вот гостить довелось впервые. С увлечением рассматривала диковинные леса этого края. Все деревья в них были тонкими, но их стволы плотно сплетались меж собой, создавая причудливые фигуры. Трудно поверить, что все эти деревянные скульптуры созданы природой, а не руками человеческих мастеров или легендарных волшебников. История говорила нам следующее: некогда это был цветущий край, который и назывался иначе. Пока в один ужасный день Хранитель Врат бездны Ур не встретил и не возжелал дочь местного правителя, да не посватался к ней. Строптивая красавица отказала Уру, и гнев этого Хранителя оказался страшен. Землетрясения, ураганы, наводнения терзали эти земли, сея смерти и разрушения. Когда Ур сумел усмирить свой норов, весь край превратился в безжизненную пустошь, где прятались озлобленные группки несчастных выживших жителей. Чтобы помочь им, мудрая Террия дала земле новую силу. Только деревья, проросшие из оставшихся семян, росли слишком слабыми. Люди опять взмолились Хранительнице земли, и она сжалилась, применив новую магию. Вот так и выросли эти леса — сила природы заставила деревья держаться друг за друга, чтобы выстоять перед любой бурей.
Порой дорога выбегала из дубрав и вилась между зеленеющих полей, а замок правителя показался нам как раз перед наступлением сумерек.
Расположенный на высоком холме, он возвышался над местностью, властвовал над ней. Обнесенный каменными стенами, освещенный заходящими лучами дневного светила казался непоколебимой твердыней, готовой до последнего отстаивать свою свободу.
В замке нас приняли весьма радушно, со всеми прилагающимися почестями, устроили очередной пир. В затемненном зале, наполненном грохотом кубков и гомоном сотен мужчин, мне стало неуютно. Сославшись на усталость, вышла на улицу, полной грудью вдыхая прохладный воздух.
Чем ближе к Нордуэллу, тем слабее становилось дыхание весны, и сильнее холодало. По узкой лестнице поднялась на крепостную стену и вгляделась в окружающий пейзаж. Ночь медленно наползала, очерчивая туманные силуэты приближающихся гор. Здесь, на самой вершине холма, открывался превосходный вид. Мне нравилось стоять и смотреть — внизу пестрела ухоженная деревенька, освещенная светом многочисленных факелов; и крепость, живущая ночной жизнью, но чаще мой взор устремлялся к горам — на север, а за ним стремилось сердце, истосковавшееся по родным просторам.
За спиной раздался мимолетный шорох, и я вынужденно оглянулась.
— Напугал? — мягкая улыбка озарила хмурое лицо правителя эрт Даррна, батюшки Нереи.
Это был человек среднего роста, с темными волосами, в которых серебрились седые пряди. Черты его лица были довольно грубыми — так что я не смогла уловить сходства между родителем и его дочерью. Спохватившись, что бесцеремонно пялюсь на мужчину, торопливо качнула головой:
