С совершенно растерянным, потрясенным видом наблюдала за тем, как рыцари, огибая меня, выстраиваются в шеренгу, преклоняют колени и по очереди начинают говорить, принося клятву верности. Насыщенные цвета их нарядов гармонично сливались с обстановкой рощи, на лицах застыло учтивое внимание, а слова лились, как по написанному.
Внутри меня подняла голову и расправила крылья госпожа Паника — мало мне мистической связи, теперь добавилась и вполне себе земная. Я должна принять клятвы вассалов, отказываться нельзя, но таким образом все эти нордуэлльцы станут моими подданными, а разве хорошая правительница имеет право отказаться от них? Захотелось взвыть, вскинуть руки, взывая к Хранителям, только я осталась неподвижна, а нужный ответ, всплыв из глубин моей памяти, нашелся сам собой. По изумленно округляющимся глазам рыцарей, вскинутым бровям Алэра и довольному выражению на морщинистом лице Гурдина я поняла, что речь моя звучит на родном языке. Договорила, не сбилась, отозвалась на клятвы, призывая Хранителей в свидетели. Надеюсь, они меня простят, как и прапрабабушка, которая точно не одобрила бы мой поступок! Глупо интересоваться у Судьбы о том, что это на меня нашло! Весь Нордуэлл стал для меня наваждением, а его лорд так и вовсе покорил, разбудил женщину, растревожил предательское естество. Что же, это и к лучшему — проще будет произнести СЛОВО сегодняшней ночью!
Я завершила фразу, и рыцари поднялись с колен, вынимая мечи из витиевато украшенных, богатых ножен. Звякнули клинки, засверкали в ясных лучах, образуя арку, и я медленными шагами двинулась к ней. Первыми стояли Алэрин и Лион — оба сосредоточены, следят за каждым моим шагом, не отводят глаз, вроде расслаблены, но одновременно и напряжены. Я уже не думаю, не паникую — пусть все идет не по установленному плану, так интересней, хоть и бьется в голове, пойманной в клетку птахой, беспокойство, неуверенность в завтрашнем дне. Все равно — вот я прохожу дальше — эрт Авер серьезен, нет и тени веселья на обветренном, суровом лице, второй рыцарь, совсем молодой, рыжеволосый, смотрит робко, недоверчиво.
Остальные лица смешались в одно — на всех почти одинаковое выражение — величественная, грозная покорность и желание подчиняться требованиям лорда — сказал принять, сказал защищать, не щадя себя — сделаем, не сомневайтесь!
На противоположенном конце меня встречает Алэр, берет за руки и ведет к Гурдину. Старец протягивает кубок с чем-то дымящимся, ароматно пахнущим, без раздумий делаю глоток, а за мной отпивает Алэр, пока стараюсь распробовать вкус неведомого напитка. Не успеваю, его губы накрывают мой рот. Уста супруга влажны и сладки, точно мед, и я тянусь к источнику, обвивая шею Алэра. Тихий стон, и властный язык проникает ко мне в рот, забирая остатки разума, подчиняя и подчиняясь, забирая и отдавая, лаская и наслаждаясь моими прикосновениями.
Удивленные возгласы, заставляют прийти в себя, распахнуть глаза, чтобы увидеть напротив затуманенные желанием очи. А крики усиливаются и мы, не размыкая объятий, оглядываемся.
— Вино, сделаем замечательное вино! — выдает эрт Авер.
— Засахарим, — с мечтательным выражением на прелестном личике смотрит наверх Миенира, смахивая слезы с раскрасневшихся на воздухе щек, и я поднимаю взор.
— О! — единственное, что могу сказать, видя, как белоснежные цветы над нашими головами начинают осыпаться вниз, роняя на серую листву крупные лепестки.
— Засушим, чтобы сварить снадобья, — слышится, как из тумана голос Рилины.
— А я бы пирогов поел… ягодных, — прищелкивает языком эрт Декрит, и Алэрин тянет:
— Да-а-а, — соглашаясь с ним.
— А я на дерево залезу, наберу целую горсть и как в детстве… чтобы сок потек по подбородку — задорно смеется Жин.
— Будет и на зиму запас, — уверенно произносит эрт Лев.
Я слежу за падающими лепестками, похожими на крупные ливневые капли, и сквозь их пелену вижу эрт Шеранов и их приближенных счастливо улыбающимися.
Взгляд натолкнулся на сидящего в кресле Гэрта. Парень криво улыбнулся, ловя мой оторопелый взор, кивнул и одними губами изрек:
— Добро пожаловать в нашу семью, целительница…
И за этим высказыванием слышится другое, из уст моего супруга:
— Добро пожаловать в мою семью Ниавель эрт Шеран, с этого дня ты стала частью Нордуэлла!
Часть 4
Беглянка
Сердце тревожно
стенает в груди,
но выбрала бегство —
не стой — иди!
Глава 1
Не согласиться с этим — навлечь беду, а согласиться пойти против самой себя, потому просто кивнула, сделав вид, что смирилась с судьбой и готова внимать любому слову супруга. Алэр странно взглянул на меня, но расспрашивать не стал, и мы рука об руку — как и положено — направились дальше. Пелена с моих глаз так и не спала, но оно и к лучшему, это помогло с достоинством выдержать все многочисленные поздравления, торжественные речи и прочие проявления восторга нордуэлльцев. Лишь немногие из них всерьез осознавали последствия слияния двух северных держав, остальные, похоже, пока что видели в свадьбе своего лорда только повод для буйного веселья.
Хотя был один момент, заставивший меня встрепенуться. Среди многочисленных гостей, подходивших к нам, выделялась одна пара. Они были представлены мне, как супруги эрт Сиарт, владельцы небольшого поместья, расположенного недалеко отсюда. Он обладал весьма необычной, но привлекательной внешностью. Самыми удивительными были миндалевидные темные глаза, таинственно поблескивающие из-под густой рыжеватой челки. Черты лица четки и красивы, вот только резкие изломы бровей придают лицу хищное, неуступчивое выражение. Супруга под стать мужу — красавица, изящна и миниатюрна, словно куколка. Каштановые волосы и огромные голубые глаза под пышными ресницами — истинный образец женственности. Я почувствовала себя рядом с ней неуклюжим дубом-великаном. Эрт Сиарты сдержанно поклонились нам, а когда распрямились, взгляд голубых женских глаз слишком пристально, проницательно скользнул по мне, лишь на секунду, а потом обратился к лорду. Алые губки чуть приоткрылись, точно их обладательница перевела сбившееся дыхание. Грудь ее и впрямь вздымалась под тонким нарядным платьем из шелка нежного оттенка.
— Рад видеть вас вместе, — молвил Алэр, только смотрел почему-то лишь на женщину.
— А я радуюсь за вас, мой господин, — голос оказался приятным, мелодичным, но в нем звучали слезливые ноты, будто красотка пыталась вызвать к себе жалость.
Она вновь глубоко вздохнула, словно сожалея о чем-то, и глаза Алэра медленно сползли от влажных женских очей к пухлым, приоткрытым губкам, потом к гладкой шее и с немалым интересом остановились на глубоком вырезе, где неистово вздымалась пышная грудь. Я почувствовала, что задыхаюсь, наверно Жин слишком сильно затянула корсет на моей талии, ибо никогда до этого мига не замечала за собой склонности к внезапным обморокам.
