— Что ты делаешь?
— Приятный номер, не видел его раньше. — Если повезет, она подумает, что он просто проявляет любопытство, как новоиспеченный владелец отеля.
— Так что привело тебя сюда?
Закрыв дверь спальни, Сафия вернулась в гостиную и подошла к нему так близко, что, когда Карим развернулся, они оказались почти вплотную друг к другу. Она успела запахнуть халат и плотно завязать пояс, так что теперь виднелись только ключицы. Словно шелк мог прикрыть ее соблазнительное тело.
— Все поменялось.
Это стало понятно после второго разговора с посланником. Если он принимает решение согласиться на корону, это нужно делать быстро — до того, как Шакрун поймет, что происходит. Иначе от него можно ждать неприятностей.
— Мне нужен твой ответ сейчас.
— О, — нахмурилась она. — Мой ответ.
Казалось, ее мысли витают где-то в другом месте. Словно она не думала о том, какая честь ей оказана предложением вступить в брак и остаться в королевском статусе. Карим почувствовал подступающую ярость. Она вела себя так, словно каждый день ей предлагают вступить в брак с будущим королем. И это после оскорбления, которое она нанесла ему пять лет назад.
Это оказалось слишком сильным ударом по его гордости. Злость, которую он так долго в себе игнорировал, вырвалась наружу. Всю свою жизнь Карим вел себя осмотрительно, порядочно и в высшей степени рационально. Его учили никогда не действовать поспешно. Взвешивать варианты и оценивать последствия не только для него, но и для других. Но сегодня внутри его проснулся мужчина, руководствовавшийся инстинктами, которые он подавлял годами.
— Что такое, Сафия? — Он сделал два шага навстречу, вынуждая ее задрать подбородок, чтобы посмотреть ему в глаза. — Ты как будто думаешь о чем-то другом?
Он положил одну руку ей на затылок, а другой обнял за талию, прижимая ближе. Подчиняясь импульсу, он поцеловал ее, и от соприкосновения губ годы разлуки словно отступили и рассеялись.
Глава 4
Сафия растерялась от неожиданности и подчинилась чувствам, тело само изогнулось в его руках. К своему стыду, вместо ярости она испытывала удовольствие. Ее никогда не целовали так страстно. Даже и близко. Даже когда Карим за ней ухаживал, он был осторожен и аккуратен, уважал ее невинность. И тем более такого не было в браке с Аббасом. В нем не было ни страсти, ни желания — разве что желание исполнять свои обязанности. Да и муж не ждал от нее ничего большего. И так непривычно и странно сейчас было ощущать в теле разгоравшийся огонь. Сафия вздрогнула. Казалось, что интерес, который она когда-то испытывала к Кариму, вырос в тысячи раз. Как бы она ни пыталась заставить себя забыть об этом, одного поцелуя оказалось достаточно, чтобы впустить в себя память о привкусе губ Карима. Ее влекло к нему, и сопротивляться было бессмысленно. Влекло уже не с той трепетной невинностью, но инстинктивно, яростно, почти примитивно. И безудержно. И вместо того чтобы сопротивляться или отстраниться, Сафия прижалась к нему. Это казалось таким же естественным, как улыбка. Таким же необходимым, как воздух. Она исследовала его, пробовала на вкус, наслаждалась богатым привкусом сандала и зрелости, переполнявшим ее органы чувств. Удовольствие от соприкосновений с его крепкой фигурой все росло, и она поднялась на цыпочки, чтобы прижаться еще теснее. Забыв о прошлом и будущем, она погрузилась в настоящее. Растворилась в своей потребности в этом опыте, в Кариме. Больше ничего не имело значения. Он скользнул рукой по ее спине, исследуя ладонью линию позвоночника. Тело откликалось на его движения яростным возбуждением, разрывавшим ее на маленькие кусочки.
Неожиданно Карим отпустил Сафию и с кривой ухмылкой сделал шаг назад. Оправил пиджак, словно пытаясь стереть следы от ее вцепившихся рук, засунул руки в карманы и поднял бровь в холодном исследовательском любопытстве. Взволнованная Сафия чувствовала, как сильно бьется сердце, грудная клетка вздымалась и опускалась слишком быстро, пока она безуспешно пыталась привести свое дыхание в нормальный ритм. Затвердевшие соски выдавали ее желание, ее переполняла невыносимая потребность в этом теле, в полном слиянии с ним.
И все же она нашла в себе силы покрепче упереться в пол, выпрямиться, стянуть туже пояс. Даже сквозь пелену желания Сафия могла разглядеть холодок в этих зеленых глазах. По коже поползли мурашки, волосы встали дыбом. Карим даже не запыхался, он казался отстраненным и безразличным, как камень. И перед его непроницаемыми чертами жар Сафии утих. Это у нее желание, а у Карима — простая похоть.
— Что ж, весьма показательный маленький эксперимент. Всегда стоит проверять заранее, на что подписываешься, не правда ли?
— Проверять что? — Годы практики позволяли сохранять видимое спокойствие.
— Нашу физическую совместимость. — Он медленно подбирал слова. — Или ее отсутствие.
Глубоко внутри — там, где она однажды заперла свои тайные надежды и желания, что-то разбилось на маленькие кусочки. Она почувствовала боль, которая разливалась по всему телу, пока не заняла его целиком. Так это был просто эксперимент? Ей хотелось кричать, выть, ударить его в эту гранитную грудь кулаками. Но что это даст, кроме стыда? Новый пожар опалил щеки. Теперь пожар стыда — за свои реакции, за то, что она вообще могла чувствовать к нему когда-то влечение. Комок эмоций застрял где-то в горле, так что сложно было его проглотить. Наконец ей это удалось — через физическую боль. Боль — это хорошо. Боль поможет быстрее избавиться от всех оставшихся чувств по отношению к Кариму. Годами она пыталась убедить себя, что невозможно хотеть человека, который когда-то ее предал. Но даже сейчас что-то в ней сопротивлялось этому. Ведь она чувствовала его влечение, он точно так же хотел продолжения, как и она.
Наконец начал работать мозг и напомнил, что люди постоянно притворяются. Разве она не притворялась перед Аббасом, что испытывает в постели энтузиазм, когда предпочла бы спать в одиночестве? Страсть в поцелуе Карима не означала, что он испытывал хоть что-то, кроме любопытства. Неравенство их опыта снова было против нее. Она целовала только двоих мужчин в своей жизни: Карима и мужа. И ни один поцелуй до сих пор не пробуждал столь мощной реакции. Тогда как у Карима было множество женщин, вздыхавших по нему, бегающих за ним и пытающихся заинтересовать его. Уж конечно, он целовал сотни и мог сымитировать интерес. Впрочем, сейчас он даже этого не делал.
— Если я и соглашусь на брак с тобой, — она пыталась добавить максимальное количество яда в слова, — это будет не ради удовольствия от твоей компании.
Пусть трактует ее ответ как угодно, она не собирается признаваться в своих ощущениях. Могла она тоже экспериментировать? Искать искорку между ними и не найти ее? Вот только она никогда не была лгуньей, и обмануть себя ей тем более не удавалось. Ей хотелось спрятаться от осознания, как быстро он проломил ее границы.
— Тогда с чего бы тебе соглашаться?
Своевременное напоминание помогло унять дрожь в коленях.
