— Это очень дорого, — покачала головой она.
— Я найду деньги. А ты пока запишись на прием к специалисту.
Следующую ночь Хан ночевал там же. Лена его не беспокоила: крепко спала, даже не бормоча. За ней это водилось — с детства во сне разговаривала, а теперь и ходить начала. Но Кир все равно не считал ее ненормальной. Довела себя Ленка до этого эмоционального раздрая! Но и не скажешь, что сама виновата. Во чем-то, но не во всем. Она за матерью ухаживала (он только помогал), видела больше остальных, особенно старшей сестры, и жила до сих пор в квартире, где так много нехорошего произошло. Переехать бы ей! В другой конец города, а лучше страны. Ленка ни разу не была на море. Нужно отправить ее в приморский санаторий, и если ей понравится в Евпатории или Туапсе, купить там квартирку. Если старшая сестра откажется от доли, то можно продать эту комнату, а на вырученные деньги приобрести жилье на Черноморском побережье. Хан не ориентировался в ценах, но предполагал, что оно там не такое дорогое, как в Москве, и двадцать четыре квадрата в центре столицы стоят дороже, чем пятьдесят на море.
С этими мыслями он уснул и тогда-то впервые увидел ТОТ САМЫЙ кошмар. Проснулся от собственного крика.
— Что? Я опять? — донесся с соседней кровати заспанный, но очень встревоженный голос сестры. — Хожу, да?
— Нет, это мне кошмар приснился. А ты сегодня молодцом.
— Выпила успокоительное.
— У тебя не осталось? Я бы принял. Сердце из груди выпрыгивает.
— Да, конечно, сейчас дам. — Лена встала, прошла к шкафчику.
Сейчас в ней не было ничего от «призрака» матери: она не сутулилась, не свешивала голову на грудь. Младшенькая вообще была очень грациозной, ладной и на лицо симпатичной. Пожалуй, она удалась лучше остальных, как будто ее на самом деле зачали на облаке.
Сестра накапала чего-то, поднесла в стопке. Он ее опрокинул, лег.
— Что я сейчас выпил? — спросил Хан.
— Смесь травяных настоек. Я мешаю пустрыник, валерианку, пион, корвалол. Колдую, в общем. Но тебе можно обычные капли взять в аптеке, а то от этих в сон клонит. — Она присела рядом. — А что за кошмар тебе снился?
— Покойник, которого я видел недавно. И он как будто оживал.
— Мне часто снится оживающая мать. Я видела, как она умирает, а тут как будто события прокручиваются в обратной перемотке.
— Но я не видел, как тот человек отходил, — сказал он, но тут же самого себя поймал на вранье. Как раз это он и видел! В глазах Фредди еще была жизнь, когда он нашел его на диване перед камином.
Или нет?
Теперь уже не поймешь, что реально, а что сон! В чем себя убедил Хан?
Старик Хайнц смотрел в пустоту или на Кира? Глаза отражали какую-то мысль или искры? Он слышал только треск поленьев или хриплое дыхание Фредди?
— Я должна тебе кое в чем сознаться, — донесся до него голос сестры.
— Слушаю.
Кирилл думал, что она уже ничем не сможет его шокировать, как она произнесла:
— Я убила нашу мать.
— У нее тромб оторвался, — напомнил он.
— Да? А мне кажется, я задушила ее подушкой.
— Лена, хватит бредить! — разгневался Хан. — Я очень хочу избавить тебя от сумасшествия, но ты затягиваешь меня в его омут. Пощади, прошу!
— Хорошо, — смиренно проговорила она. — Елизавета умерла естественной смертью, но мне снилось, как я убиваю ее.
— Выпей капель. Ты не в себе.
— Как и ты, — расхохоталась она, накапала себе успокоительного и, выпив его, рухнула на кровать.
А Кир больше не уснул. Он сам нашел врача и отвез к нему Лену. Тот тут же госпитализировал ее, просто чтобы понаблюдать — в платные отделения можно кого угодно положить.
Пристроив сестру, Хан выдохнул, но ненадолго. В ту же ночь ему приснился тот же кошмар, а он спал у себя дома.
***
Самолет приземлился, капитан сделал объявление. Пассажиры стали вставать со своих мест.
Хан сидел, ждал, когда сердитый сосед выйдет в проход. Торопиться некуда, пять минут ничего не решат — все равно чемодан ждать. Он всегда доплачивал за багаж, потому что если не ввозил, то вывозил холодное оружие. В этот раз он взял один экземплярчик, чтобы продать, и запланировал прихватить кое-что с собой.
Пока пассажиры выходили, он смотрел на них — просто скользил взглядом и увидел симпатичную женщину. Не сказать, что писаную красотку, но очень интересную, с изюминкой (в профиль она, по крайней мере, казалась таковой). Подумалось: «Мне б такую». Барышня почувствовала взгляд Кира, обернулась, и он напрягся. Не потому, что в анфас она оказалась страшной, дело в другом: похожую Хан видел во сне. Не том, кошмарном, что не отпускал его, а следующем, тревожном, но не пугающем. В нем он бежал по Краузе от дома Фридриха Хайнца за дивной барышней. Она что-то выронила, он поднял и хотел вернуть, но никак не мог догнать прекрасную незнакомку. Когда же у него это получилось, ее лицо расплылось, как это и бывает во снах: чем ближе ты рассматриваешь что-то, тем больше размывается изображение. И вот перед Ханом уже не девушка, а какой-то сгусток тумана. Он обволакивает, и тот просыпается, боясь снова оказаться в кошмаре, где мертвый старик вдруг оживает…
Кириллу захотелось догнать девушку и попытаться с ней познакомиться. Давно его никто не увлекал, но эта зацепила. А еще он видел ее во сне. Что, если это знак?
Он начал протискиваться по проходу, едва встав с кресла, но тут же наступил на ногу другому пассажиру. Как назло, им оказался сердитый сосед. Тот начал возмущаться, отчитывать Кира, хотя тот в очередной раз перед ним извинился. Задержал он его и в «рукаве» — намеренно преградил путь своей сумкой, лишь бы досадить.
«В следующий раз полечу бизнес-классом, — сказал себе Кир. — Хватит экономить на комфорте!»
До паспортного контроля он добрался одним из последних и в очередях к окнам пограничников девушки не увидел, значит, она уже прошла. Но это ничего: есть надежда на то, что они еще встретятся у ленты выдачи багажа. Девушка вроде бы была с небольшой сумкой, значит, есть еще и чемодан. По наблюдениям Кира, представительницы слабого пола даже на пару дней набирают много вещей и косметики. Особенно если едут в другую страну.
Однако интересующая его барышня оказалась исключением. Она ограничилась сумкой среднего размера…
И ускользнула от него не только во сне, но и в реальности.
Покинув аэропорт, Хан взял такси. Уж коль решил не экономить на комфорте, то нужно быть последовательным. До отеля добрался за полчаса. В этот раз снял номер не в том, где останавливался обычно — решил сменить обстановку. Отказался он и от центра Берлина, выбрав окраину, близкую к Краузе.
В номере Кир надолго не задержался: принял душ, сменил рубашку. Есть не хотелось, и он только растворимый кофе выпил, что предлагался в отеле каждому постояльцу.
