Пять…
В этом я убедилась в теории — на «видео», которое мне показал Арктур, захват действительно не казался сложным.
Шесть…
В этом я убедилась и на практике — Ринат отнесся с пониманием и согласился послужить примером, позволив руками Арктура себя усыпить, чтобы я почувствовала, как нужно надавливать и куда.
Семь…
Губы Аленнара, прижатые к моим, чуть заметно дрогнули, словно в недоумении. Руки сильнее притянули меня к корпусу. Он почувствовал, что ему становится нехорошо? Но не может понять причины?
Восемь…
Тело мужчины качнулось, то ли теряя равновесие, то ли намереваясь сделать что-то неясное для меня. Рано! Еще рано! Если Ален сейчас отстранится, я не смогу оставить руку на месте, не доведу начатое до конца.
Девять…
Сама прижалась к нему, буквально впиваясь в его рот. Заставляя отвлечься на меня и не обращать внимание на свое самочувствие.
Десять…
И все же обнимающие меня руки, вероятно невольно, взметнулись вверх. Оплели мои запястья, сжимая и с силой дергая вниз то ли в поисках опоры, то ли инстинктивно чувствуя, чьи пальцы стали причиной недомогания!
Я не успела! Не хватило каких-то пяти мгновений… Возможно, даже меньше, ведь признаки засыпания уже начали проявляться! Практически в отчаянной попытке довести дело до конца я рванула руки из захвата и, вернув ладони на шею, вновь с силой надавила. Надеялась, что в таком состоянии Ален не поймет сразу и не успеет среагировать вновь. Тем более времени прошло не так много.
Увы… Все же я переоценила свои возможности. Или недооценила жениха. Он пришел в себя быстрее, чем я предполагала.
— Я тебя предупреждал… — услышала я рассерженное шипение, когда лишилась возможности двигаться. Мне ничего не оставалось, кроме как с вывернутыми за спину руками слушать угрозы. — Накажу ради твоего же блага! Чтобы впредь даже думать не смела вредить мне.
— Я не…
Я попыталась было отвести от себя его гнев, но Аленнар и слушать не стал. Подхватив меня на руки, пинком ноги отбросил пуф и стремительно пошел к выходу.
В наступившей в зале тишине я не слышала недоумевающих возгласов. Да, поступок Алена точно нарушал протокол. Но, по сути, брачная церемония была завершена. И все гости, как один, признали право мужа обращаться с женой как ему заблагорассудится. К тому же себе дороже критиковать поступки нового короля острова.
— Почему ты обвиняешь меня? — Я снова попыталась снять с себя подозрения, едва мы оказались в коридоре. — В зале душно, ты устал, переволновался. Всякое может быть, чего тут стыдиться? И мужчины в обморок падают.
— Не делай из меня глупца! — рявкнул Ален, даже не допуская иных причин плохого самочувствия. — Ты пыталась убить меня! Не знаю, как и кто тебя надоумил, но сейчас мне стало лучше. Неспроста ты упрямо не убирала руку с моей шеи! Я едва не упал замертво. Надеюсь, после наказания ты в полной мере осознаешь свою ошибку, раз не пожелала прислушаться к предупреждению!
— Куда ты меня тащишь? — всхлипнула я, с усилием сдерживая нарастающую панику. — Вновь запрешь в комнате?
— Не угадала! Не заслуживаешь такой чести…
Пинком распахнув дверь, Аленнар стремительно прошел вглубь покоев. Будь ситуация иной, я бы несомненно отдала должное мастерам, которые занимались украшением комнат для молодых супругов. Здесь все буквально сияло новизной и было оформлено со вкусом. Нежные голубые тона стен и занавесей, белый потолок, атмосфера уюта и романтики, изысканная мебель…
Однако все это отразилось в моем сознании лишь как фон и тут же исчезло, сметенное иными впечатлениями и проблемами.
Тем, как Ален бесцеремонно бросил меня на лежанку. Моими суматошными движениями с намерением немного приподняться и отползти в сторону. Мужчиной, рванувшим следом, перехватившим мои руки и нависшим сверху. Попыткой восстановить дыхание, прервавшееся от ужаса того, что может за этим последовать. Перекошенным злобой лицом, на котором одновременно с этим было написано и наслаждение моим страхом…
— Опустишься до насилия? — нашла я в себе силы его обвинить.
— Нет, дорогая женушка, это слишком просто… — оскалился Аленнар. — У меня другие планы. А ты учись ждать. И терпеть.
Еще несколько мгновений он упивался моим беспомощным положением, прежде чем вытащил из шлевок брюк ремень. Перевернув меня на живот, туго стянул им запястья, а потом, сорвав со штор придерживающие их шнуры, связал и ноги тоже. Вновь уложив на спину, присел рядом и, погладив меня по щеке, сочувственно назидательно укорил:
— Сама виновата.
Только мне было уже не до душевных терзаний. Ни слушать Алена, ни видеть я уже не хотела. Не осознавая своих действий, дернула головой, пытаясь укусить его руку, и выкрикнула:
— Я тебя ненавижу! Думаешь, буду молчать? Ошибаешься! Хватит! Пусть слуги не осмелятся мне помочь, но королева точно переполошится, если ей доложат.
Брови Алена сошлись у переносицы, а в глазах полыхнула ярость.
— Не смей впутывать сюда мою мать! Достали ее нотации, а ты вынуждаешь меня снова и снова оправдываться перед ней!
Кулаки сжались, сминая простынь. Раздался треск разрываемой ткани, и я испугалась, что он меня ударит. Однако ошиблась. Оторванный кусок, скрученный в жгут, лишил меня возможности говорить.
— Пожалуй, будет лучше, если до вечера ты помолчишь, — припечатал Ален. — С голоду не помрешь, а послушания прибавится. Я за это время подготовлю для тебя… развлечение. Уверен, тебя оно впечатлит и не оставит равнодушной.
Наконец, удовольствовавшись тем, что по моим щекам катятся слезы, он пошел к выходу.
— Что случилось, Ален? — Едва открылась дверь, как в комнату ворвался встревоженный женский голос. — Мальчик мой, что происходит? Вы поссорились?
— Мам, ну вечно ты все усложняешь… — Ответ раздался не слишком довольный. Видимо, Аленнар не ожидал, что королева бросит гостей. — Просто Лио переволновалась и почувствовала себя плохо.
— Давай я помогу, побуду с ней рядом! Бедная девочка, такой ответственный день! — запричитала Ремидайя, несомненно пытаясь зайти в дверь, которую сыночек предусмотрительно прикрыл. Однако то ли не слишком плотно, то ли доски были слишком тонкими, потому что приглушенно, но разговор я продолжала слышать.
— Не нужно, она прилегла, пусть поспит. Я уже позаботился о своей жене. Лучше предупреди подданных, что ритуал изгнания твари будет завтра, а не сегодня…
Голоса стихли, а мне осталось лишь переживать, думать и вспоминать.
Я не винила Арктура в неудаче. Он не мог предвидеть, что я не справлюсь. Верил в меня, учил, поддерживал, заботился, берег мои чувства… Я была ему благодарна за все, особенно за то, что он не пошел на поводу у Рината Аркадьевича.
Дух лаборатории с самого начала скептически отнесся к нашей идее. И предлагал воспользоваться совсем другим, самым простым способом. Доказывал, что мы будем идиотами, если пойдем на риск. Убеждал не использовать крайние меры. Твердил, что совершенно не важно, когда и как заснет Ален, главное, чтобы в этот момент я была с ним рядом. А это значит, что самым подходящим шансом стала бы брачная ночь. Вернее, ее завершение.
