Перелет был продолжительным, но спокойным, без отклонений от курса, грозовых фронтов, зон турбулентности и прочих напастей. Родина встретила вернувшийся из долгой командировки борт ясным небом и почти полным безветрием, и в положенный срок он благополучно приземлился на подмосковном аэродроме МЧС. Гул двигателей стих, нижний край грузовой аппарели коснулся земли. Лихо подкативший дизельный погрузчик газанул, выплюнув из выхлопной трубы клуб густого черного дыма, и бодро вкатился по наклонной плоскости в распахнутое брюхо транспортника. Стоявший на его подножке человек в армейском камуфляже о чем-то коротко переговорил с загорелыми пассажирами, которые теперь были одеты вполне по погоде. Печать с ящика была снята, замок открыт; встречающий бегло осмотрел доставленный из далекой Африки груз, убедившись, что тот не пострадал, коротко кивнул и собственноручно закрыл и запер ящик ключом, который ему торжественно вручил один из сопровождающих. Дизельный мотор затарахтел громче, отполированные до тусклого блеска стальные клыки подъемника поддели ящик, и погрузчик задним ходом скатился по аппарели на бетон посадочной полосы. Человек в камуфляже по-прежнему стоял на подножке, держась рукой за боковую стойку.
Вскоре погрузчик вкатился в широкие ворота одного из стоящих за пределами летного поля складских ангаров. Снаружи уже начали сгущаться сумерки, и в ангаре горел свет, из-за громадных размеров помещения казавшийся тусклым. Люминесцентные лампы свисали на длинных проволоках с теряющегося во мраке потолка, освещая громоздящиеся вдоль стен штабели каких-то ящиков, тюков и металлических контейнеров. На свободном пространстве недалеко от ворот стояла черная «тойота»-седан, так основательно заляпанная грязью, словно только что вернулась с ралли, где наравне с заряженными джипами участвовала в призовой гонке по бездорожью.
Ящик с живым грузом был аккуратно опущен на бетонный пол, водитель погрузчика получил заранее оговоренную мзду и укатил, избавив заинтересованных лиц от своего нежелательного присутствия. Приехавший с ним человек в камуфляже отпер замок и откинул крышку. Из ящика послышалось яростное мычание.
Из «тойоты» выбрались два человека. Один из них был одет вполне прилично, другой, как и его коллега, доставивший ящик, щеголял в камуфляже и высоких армейских ботинках. Общими усилиями чернокожего нелегала извлекли из ящика, поставили на ноги и развязали. Он сразу же попытался упасть; его подхватили и держали под руки до тех пор, пока в затекших конечностях не восстановилось кровообращение. Все это время бедняга яростно мотал головой и мычал. Человек в штатском сорвал с его рта скотч, и африканец немедленно разразился длинной матерной тирадой, звучавшей довольно забавно из-за сильного акцента.
— Вы что творите, суки?! — немного стравив пар, возмущенно осведомился он. — Руки пустите, козлы, я сейчас штаны намочу!
Его отпустили, и он, отбежав на пару шагов и повернувшись к встречающим спиной, стал с громким плеском мочиться на угловой ящик ближайшего к машине штабеля. На ящике виднелась нанесенная по трафарету надпись: «Точное оборудование. Не бросать! Беречь от влаги».
— А чем ты, собственно, недоволен? — с ленивой издевкой сказал ему в спину человек в штатском. У него была круглая румяная физиономия, увенчанная густой шапкой жестких темных волос, линия которых начиналась чуть ли не от бровей. — Можно подумать, твоим предкам, которых возили в Америку в трюмах пиратских кораблей, было лучше! Тут, конечно, не Америка, а Россия, зато и ехал ты не месяц, а всего несколько часов.
— Суки, — застегивая ширинку, повторил африканец. — Козлы вонючие, волки позорные, твари…
— Ария заморского гостя, — сказал один из людей в камуфляже. — Не счесть алмазов в каменных пещерах…
— Заколебал, — устав от комплиментов в свой адрес, сказал другой и ткнул оратора в ребра электрошокером.
Послышался короткий, сухой треск разряда. Темнокожий знаток русской ненормативной лексики замолчал на полуслове и рухнул, как бык под обухом мясника.
— Так-то лучше, — с удовлетворением констатировал крепыш в штатском. — Пакуйте.
«Заморского гостя» снова связали, залепили ему рот, надели на голову пыльный мешок, в котором, судя по некоторым признакам, не так давно хранился картофель, и забросили в багажник «тойоты». Мягко хлопнули дверцы, двигатель завелся, чуть слышно зашелестев приводными ремнями. Водитель включил фары, и густо забрызганная грязью российских проселков иномарка плавно выкатилась из ангара, вскоре без следа растворившись в синих подмосковных сумерках.
Глава 7
— Ну вы, блин, даете, — сказал Юрий Якушев, вновь обретя способность издавать звуки более осмысленные, чем возгласы радости и изумления.
Его бока все еще ощущали на себе последствия медвежьих объятий Романа Даниловича, спина онемела от дружеских хлопков его могучей ладони, а на щеках сохли поцелуи его законной супруги Дарьи Алексеевны.
— Помаду вытри, — посоветовал Быков. — А то выглядишь, как тот чудак из рекламы дезодоранта.
Радостно ухмыляясь, Юрий закрыл входную дверь и посмотрелся в зеркало на стене прихожей. Вид у него и впрямь был предосудительный. Даша была женщина яркая и при этом прямая и бесхитростная — настолько, разумеется, насколько вообще может быть прямой и бесхитростной представительница слабого пола. Красилась она нечасто, а когда красилась, макияж наилучшим образом отражал ее характер, то есть был бесхитростным и ярким, как боевая раскраска североамериканского индейца. С точки зрения Юрия, покрывающие его физиономию многочисленные красные отпечатки делали его похожим не столько на парня из телевизионной рекламы мужского дезодоранта, сколько на жертву подслеповатого вампира, долго пытавшегося, но так и не сумевшего найти и прокусить яремную вену.
Машинально сунув руку в карман, Юрий вспомнил, что одет по-домашнему, в спортивные шаровары, и что носового платка при нем, таким образом, нет. Воровато покосившись в сторону гостиной, откуда доносились голоса и шаги нежданных, но дорогих гостей, он наспех удалил с лица следы Дашиного темперамента рукавом висящего на вешалке старого армейского бушлата.
Только войдя в гостиную, он окончательно оправился от радостного шока и вспомнил, что ему сейчас, мягко говоря, не до дружеских посиделок. На полу рядом с диваном красовался, вывалив внутренности, наполовину собранный рюкзак, на столе шелестел кулером включенный ноутбук, на экран которого была выведена скудная подборка сообщений мировых информационных агентств — все, что Юрию удалось накопать в Интернете о самопровозглашенной республике Верхняя Бурунда и запасах полезных ископаемых на севере Центральной Африки. В окне, которое в данный момент не являлось активным, любой желающий мог ознакомиться с личными делами завербовавшихся в Бурунду и ни разу со времени отъезда не давших о себе знать родным и близким строителей. Юрию показалось, что новенький загранпаспорт, лежащий на столе рядом с ноутбуком, чуть сдвинут в сторону. Это было не то чтобы скверно, но и не шибко хорошо, поскольку вклеенная в этот подлинный, с какой стороны ни глянь, документ фотография Юрия Якушева, с точки зрения Быкова и Даши, скверно вязалась с пропечатанными под ней анкетными данными. Если верить написанному, владельца паспорта звали Дмитрием Сергеевичем Мурашовым и проживал он вовсе не в Москве, а в Калужской области.
