Скоростной лифт вознес их на шестнадцатый этаж. Остановившись перед дверью квартиры с трехзначным номером, «бюрократ» принялся перебирать ключи в большой связке, отыскивая нужный. Африканец ждал, не вынимая рук из карманов, и от нечего делать разглядывал дверь. Дверь была современная — несокрушимо прочная, с хитрыми запорами и в то же время очень красивая.
— Хорошая дверь, — сказал он. — Обошлась, наверное, в половину годового бюджета Верхней Бурунды.
— Не прибедняйся, — вполголоса, чтобы не разбудить соседей, откликнулся хозяин «мерседеса», вставляя ключ в замочную скважину. — И забудь уже, наконец, о своей Бурунде. Если ты здесь, значит, такой страны больше не существует.
— Да. Государство — это я, — важно изрек М’бутунга.
— Тоже мне, Людовик Четырнадцатый, — фыркнул собеседник и распахнул дверь. — Прошу!
— Только после вас, — галантно отказался африканец, сделав красноречивое движение засунутой в карман рукой, вернее, тем, что эта рука сжимала.
— Вот чудак, — фыркнул «бюрократ» и первым вошел в квартиру.
Квартира оказалась двухкомнатной, хорошо отделанной и недурно обставленной, но при этом какой-то неуютной. Идеально отциклеванный и натертый паркет свежо поблескивал, на гладких кремовых стенах висели писанные маслом пейзажи и фотографии каких-то людей. Окна были закрыты дорогими, со вкусом подобранными шторами, новенькая мебель ласкала взгляд своими формами и прямо-таки манила развалиться на мягких подушках. На книжных полках солидно поблескивали потускневшим золотом и серебром корешки многотомных собраний сочинений, бар ломился от качественной выпивки. Нигде не было ни пылинки, но почему-то чувствовалось, что люди здесь не живут, а лишь изредка наведываются, ненадолго и исключительно по делу, и что пульт управления большим плазменным телевизором, лежащий на подлокотнике кресла, не забыт здесь хозяевами, а положен специально, чтобы придать этой казенной берлоге видимость человеческого жилья.
— А квартирка-то казенная, — бегло осмотревшись, заключил М’бутунга. — А, Писарь?
— А ты хотел, чтобы я привел тебя к себе домой? — откликнулся из прихожей тот, кого он назвал Писарем. Пристроив на плечики в стенном шкафу тонкое шерстяное пальто и пригладив перед зеркалом и без того пребывающие в идеальном порядке жидковатые светлые волосы, он вошел в гостиную. — По-моему, вполне приличная квартирка. Извини, но мне почему-то кажется, что на родине у тебя не было и такой. По крайней мере, с тех пор, как ты заделался президентом.
— Это факт. — Не снимая куртки, африканец повалился в ближайшее к нему кресло и задрал ногу на ногу. — Но теперь я не президент, а несчастный изгнанник — правда, довольно состоятельный.
— И это главное, — роясь в баре, подхватил Писарь. — Согласись, затея с президентством себя изжила.
М’бутунга сунул в зубы сигарету и прикурил левой рукой, продолжая держать правую в кармане.
— Я как раз начал об этом задумываться, — сказал он, — когда из джунглей на мои позиции вдруг поперли танки. Представляешь? Еще неделю назад у них не было ничего серьезнее легкого бронетранспортера, и вдруг — танки!
— И вертолеты, — одной рукой ставя на низкий столик перед гостем чистую пепельницу, а другой — бутылку водки и две рюмки, подсказал Писарь. — В новостях говорили, что против тебя использовали танки и боевые вертолеты.
— Точно так, — кивнул «изгнанник» и, проигнорировав пепельницу, стряхнул пепел на паркет. — Я был к этому совершенно не готов и сначала даже не поверил, когда мне доложили, что нас атакуют танки при поддержке вертолетов. Боевых, да! — Он даже закряхтел от воспоминаний. — Думал, этим черномазым померещилось со страху… До сих пор не могу понять, где они все это раздобыли.
— Купили, надо полагать, — сказал Писарь, садясь в кресло напротив и вскрывая бутылку.
— Понятно, что купили, а не сорвали с пальмы, — проворчал бывший президент. — Но у кого?!
— Да хоть бы и у меня, — наливая по полной, с улыбкой сказал Писарь.
— Это сошло бы за хорошую шутку, если бы не так сильно смахивало на правду, — в упор разглядывая его через стол, медленно проговорил М’бутунга.
— А никто и не думал шутить, — продолжая улыбаться, сообщил Писарь. — Я лишь капельку преувеличил свою скромную роль. Продавать в страны третьего мира танки и вертолеты мне не по чину, в этой сделке я выступал в качестве посредника.
— Странно, почему я не удивлен? — саркастически изрек М’бутунга.
— Потому что ты неглупый человек, — сделал ему комплимент Писарь. — В любом деле главное — вовремя поставить точку. А этот фарс начал непозволительно затягиваться, вот я и решил, что тебя надо чуточку подтолкнуть. Споры и уговоры — дело затяжное, а если они ведутся через полмира по телефону, так еще и небезопасное. А танки — это такой аргумент, с которым соглашаешься автоматически, на подсознательном уровне. Еще и подумать ни о чем не успел, глядь, а ты уже далеко-далеко… И продолжаешь бежать.
— Время идет, а твои методы не меняются, — заметил африканец. — Что ж, как говорится, спасибо за откровенность.
— Насчет методов ты неправ, — сказал Писарь. — Меняются, и еще как! Просто в данном случае не было никакой необходимости изобретать велосипед. Кажется, как раз во времена твоей курсантской молодости у нас была популярна песня с такими словами: «Нажми на кнопку — получишь результат». Я нажал, и результат налицо: мы — вот они, сидим за бутылкой водки, оба живые, здоровые и при деньгах. Чем плохо? Кстати, о водке, — спохватился он. — Чего мы ждем-то? Давай-ка дернем за встречу! Сто лет тебя, черта африканского, не видел, даже соскучился.
Отсалютовав рюмкой, он выпил ее залпом, опрокинул, встряхнул, показывая, что внутри ничего не осталось, и, вопросительно заломив бровь, взглянул на африканца. М’бутунга спокойно пронаблюдал за его действиями, помедлил еще немного, будто чего-то ожидая, поднес свою рюмку ко рту, передумал, вылил водку в пустую рюмку Писаря и только тогда выпил, крякнув от удовольствия и привычно понюхав рукав.
— Ну, ты, брат, даешь, — изумленно протянул явно впечатленный его действиями Писарь. — Видал я параноиков, но таких!.. Таких, честно скажу, не видел — по крайней мере, на воле. Да-а, поистрепались нервишки на президентской службе!
— А пожрать нету? — невозмутимо попыхивая сигаретой, осведомился М’бутунга.
— Пожрать есть, — разглядывая его, как некое экзотическое, неизвестное современной науке животное, ответил Писарь. — Холодильник на кухне, возьми, что приглянется. А то, если я принесу, ты меня пробовать заставишь. А я по ночам не ем — берегу фигуру.
— Нашел о чем беспокоиться. — М’бутунга погасил в пепельнице сигарету, но отчего-то не торопился последовать приглашению наведаться к холодильнику. — Подгонка гроба по фигуре — не твоя забота. Знаешь, Писарь, мне не до смеха. Ты не спрашиваешь, как я доехал…
— Потому что в этом нет нужды, — вставил Писарь. — Судя по обстоятельствам нашей встречи, без приключений не обошлось.
