На ум ему вдруг пришло сравнение со сказочным Змеем Горынычем, и он едва справился с желанием нагнуться и заглянуть под стол, чтобы посмотреть, действительно перед ним сидят три отдельных человека или там, под столом, спрятан некий общий корень, из которого они произрастают. По всей видимости, правом голоса была наделена только одна из трех голов этого осовремененного дракона — средняя; две другие, очевидно, выполняли какие-то вспомогательные функции — ели, пили или, скажем, читали.
— Да, — сказала средняя голова, сопроводив это междометие солидным утвердительным кивком. — Но первый ход, если позволите так выразиться, был сделан вами. Не далее как вчера наш директор по кадрам имел беседу с неким господином… э…
— Егорушкиным, — подсказала правая голова, на поверку тоже оказавшаяся говорящей.
— Совершенно верно, Егорушкиным. Он интересовался одним из наших сотрудников…
Ростислав Гаврилович переменил позу, усевшись свободнее. Он испытывал сильнейшее искушение немного позлить эту финансовую рептилию, притворившись, что ничего не понимает, но решил воздержаться от мелочной мести. В конце концов, приняв приглашение, он молчаливо признал, что Егорушкин приходил от него; кроме того, он остро нуждался в дополнительной информации, которую ему не мог дать никто, кроме этих хлыщей.
— А разведка у вас работает недурно, — заметил он.
— Стараемся, — сказала средняя голова. — Хотя отсутствие Михаила Леонидовича чувствуется. Вас ведь интересует именно Саранцев?
— Предположим, — не стал спорить генерал. — И?..
— И нам очень хотелось бы знать, зачем он вам понадобился.
— А с чего вы взяли, что я стану перед вами отчитываться?
— Нам известно, что это дело вы расследуете частным порядком, неофициально, — подала голос левая голова.
Ростислав Гаврилович подумал, что, окажись на его месте кто-то другой — скажем, тот же Копытин, — стеклянные стены офиса уже дрожали бы от гневного начальственного рева — вероятнее всего, матерного. Впрочем, Копытин ни за что на свете не оказался бы на его месте — по крайней мере, без выгоды для себя. А раз так, то и жаловаться нечего: за что боролся, на то и напоролся.
— Что за времена настали! — с горечью, которая была почти искренней, пожаловался он. — Информация продается, информация передается по секрету друзьям и знакомым, информация выбалтывается за бокалом коньяка… И притом не какая попало информация, а строго конфиденциальная!
— Разве не так испокон веков работает любая разведка? — без тени сочувствия откликнулась средняя голова. — Давайте прекратим обмен бессмысленными репликами, Ростислав Гаврилович. Вы здесь, и это означает, что вы заинтересованы в разговоре. Вас сюда пригласили, и это, в свою очередь, свидетельствует о нашей заинтересованности. Мы предлагаем вам сотрудничество, границы и условия которого, надеюсь, прояснятся вместе с ситуацией. Вы не возражаете?
— Там видно будет, — расплывчато ответил генерал. — Вам почти наверняка известно, что Михаил Саранцев — мой бывший сослуживец. Он пропал где-то в Африке, его жена обратилась ко мне за помощью, и я не смог отказать — вот, собственно, и все мои мотивы. Они же — поводы для неофициального, как вы совершенно справедливо заметили, расследования.
— Весьма похвальные мотивы, — высказалась средняя голова.
— Похвальные или нет, они мои и касаются только меня, — отрезал Ростислав Гаврилович. — И упомянул я о них только затем, чтобы вы не думали, будто я копаю под ваш банк, выполняя чей-то приказ… или, пуще того, заказ.
— Это очень утешительно, — сообщила левая голова. Змей Горыныч не сдавался, не верил в альтруизм и не лез за словом в карман. — Так что конкретно вас интересует?
— Конкретно меня интересует всего одна вещь, — честно признался Ростислав Гаврилович. — Пустячок, мелкая, но довольно странная, на мой взгляд, неувязочка. Вопрос у меня такой: с какого это переполоха сотрудник службы безопасности известного коммерческого банка, причем сотрудник не рядовой, находящийся на хорошем счету и пользующийся соответствующими материальными благами, вдруг, ни с того ни с сего завербовался специалистом по снабжению на строительство железной дороги в одном из самых неспокойных регионов Центральной Африки? Или он просто забыл сказать жене, что его выгнали с работы?
— Пустячок, — с откровенно иронической интонацией повторила левая голова.
— Мелкая неувязочка, — хмыкнула правая.
— Да, — помолчав, подытожила средняя, — всегда приятно иметь дело с умным человеком. Вы, Ростислав Гаврилович, с первого взгляда ухватили самую суть.
— Откуда вы взяли, что так уж прямо и с первого? — отверг генерал Алексеев комплимент, который был ему нужен, как хронический насморк.
— Неважно, с какого именно, — примирительно сказала средняя голова, — важно, что ухватили. Разумеется, Саранцева никто не увольнял. Он являлся… то есть я надеюсь, что и по сей день является одним из наиболее ценных сотрудников банка. Михаил Леонидович возглавляет в нашей службе безопасности отдел финансовых расследований. Благодаря его опыту и интуиции нам не раз удавалось избежать серьезных финансовых потерь. Выяснение кредитной истории потенциального клиента — непременное условие заключения серьезного кредитного договора. Этим в основном и занимался Михаил Леонидович Саранцев. Надеюсь, нет необходимости говорить о том, что он не разменивался на рутинные мелочи. Выяснением степени платежеспособности какого-нибудь… э… Лени Голубкова, решившего приобрести в кредит холодильник или подержанный автомобиль, занимались сотрудники низшего звена. Саранцев ведал по-настоящему серьезной клиентурой — крупными частными клиентами, фирмами, корпорациями…
— Государствами, — внезапно увидев свет в конце тоннеля, подсказал Ростислав Гаврилович.
Оратор замолчал с видом человека, неожиданно с разбега налетевшего на глухую стену.
— Что вам известно? — осторожно спросил он после продолжительной паузы.
— Успокойтесь, — проворчал генерал. — Ничего мне не известно, я просто продолжил смысловой ряд. В конце концов, с точки зрения банкира, государство — не что иное, как крупный корпоративный клиент, и процент невозврата долгов среди таких клиентов едва ли не выше, чем среди простых налогоплательщиков. И риска больше, потому что у Лени Голубкова можно за долги отобрать холодильник, а заодно и квартиру, а с государством этот номер не пройдет. Верно?
— Уж куда вернее, — вздохнула средняя голова, внезапно превратившись в почти нормального, обыкновенного, очень усталого и крайне озабоченного мужчину средних лет и ничем не примечательной наружности.
— Конечно, — пришел на выручку давшему слабину коллеге менеджер, сидевший слева, — мы не Всемирный банк, и лидеры мировой экономики к нам за финансовой поддержкой не обращаются. Соединенные Штаты, Китай, страны Евросоюза — это, увы, не наш клиент. Мы — частный коммерческий банк, куда нам до акул главных финансовых бирж! Как умеем, возделываем свой маленький, скромный огород…
