— А может, Чердак прав? — говорил он, деликатно поддерживая Дашу под локоток, чтобы не навернулась с опутанного колючими стеблями каких-то вьюнов каменного обломка. — Может, никакого угольного месторождения и нет? Они же в самом деле сто раз здесь летали. Не заметить с воздуха угольную шахту — это надо уметь. Я уж не говорю об открытой разработке — такую ямищу, наверное, даже из космоса без очков видно… Не слепые же они, в самом-то деле! Это ж наши, русские военные летчики, у них же глаз — ватерпас…
— Молодец, Данилыч, — остановившись, чтобы немного перевести дух, с трудом выговорил Юрий сквозь одышку. — Что ты всегда умел, так это найти правильные слова, чтобы поднять боевой дух вверенного подразделения.
— А мне это подразделение никто не вверял, — хладнокровно парировал Быков. — Это ты на задании, а я — лицо частное, вольноопределяющееся. Нахожусь в законном отпуске и, стало быть, имею полное право канючить, сколько захочу. А ты валяй поднимай мой боевой дух.
— Можно сесть, пока вы треплетесь, или мы пойдем дальше? — устало поинтересовалась Даша, через голову которой велась эта словесная дуэль.
— Да, чего стоим-то? — с готовностью подхватил Быков. — Устал, что ли? Давай сменю.
— Давай, — саркастически согласился Юрий. — А я тебе на закорки сяду и буду командовать: дышло влево, дышло вправо!
— Иди-иди, командир, — проворчал Быков, — ищи свои копи царя Соломона.
Юрий не сумел даже плюнуть: организм задействовал всю имеющуюся в его распоряжении влагу на то, чтобы усиленно потеть. Он повернулся к Быкову спиной и, размахнувшись, отсек преграждающую путь лиану. Лиана с шумом упала, потянув за собой косматый, спутанный клубок каких-то изжелта-зеленых плетей. Они были жесткие, как стальная проволока, и колючие, как осот.
— Ох, Машка, ну, Машка! — под размеренные удары мачете снова завел говорильню неутомимый Ти-Рекс. — Вот намутил так намутил! Куда-то мы не туда идем, — добавил он деловито. — Хрен с ним, с углем, но что здесь делать нашим строителям? Какая тут может быть железная дорога?
— Такая же, как в любых других горах, — вместо Юрия ответила Даша. — Серпантином.
— Серпантином… С тоннелями, стало быть, с мостами…
— Это уж как водится, — мстительно отсекая ветку, которая только что едва не сделала его кривым на левый глаз, выдохнул Юрий.
— Это ж какие нужны деньжищи! Спрашивается: откуда?
— От верблюда, — огрызнулся Якушев. — Чего ты пристал? Откуда я знаю, где твой однокашник на целую железную дорогу денег наворовал?
— Прощелыга он, а не однокашник, — сказал Быков. — Тоже мне, президент! Страна называется! Республика! Что это за республика такая, в которой, чего ни хватишься, ничего нет? Угля нет, железной дороги нет… Строителей прислали, так и те потерялись! И ведь не иголка, не американцы какие-нибудь или, скажем, французы — наши, русские мужики! Как же это их угораздило?
В целях экономии дыхания Юрий решил воздержаться от участия в беспредметной дискуссии. Его не оставляло чувство, что они здесь с самого начала занимаются чем-то не тем, чем следовало бы заниматься, — как любил выражаться один его старый знакомый, ищут вчерашний день. Воркотня Быкова только подливала масла в огонь терзавших Якушева сомнений, и время от времени ему начинало казаться, что он чем-то сильно не угодил генералу Алексееву, в результате чего тот решил избавиться от него таким утомительным, изуверским способом — послал в Африку искать строителей, которых никогда не было. Впрочем, это была, конечно же, продиктованная усталостью и раздражением чепуха на постном масле: решив, что кого-то пора убрать, его превосходительство всегда делал это быстро, аккуратно и наверняка, не оставляя жертве никаких шансов.
Клинок опять издал высокий металлический звон, по касательной задев что-то твердое. Юрий немного изменил направление следующего удара, и мачете с тупым звуком неглубоко вонзилось в нечто массивное, неподатливое, по ощущению напоминающее голый, без коры, ствол сухого дерева. Несколькими ударами расчистив этот предмет, Юрий обнаружил косо торчащий посреди зарослей деревянный столб — четырехгранный, грубо, вручную отесанный и основательно изглоданный временем. Древесина была очень плотная и твердая; наверное, дерево, из которого когда-то вытесали столб, относилось к какой-то ценной породе.
— Гляди, Данилыч, — вполголоса позвал Юрий, — что-то здесь все-таки было.
Быков, с треском проломившись сквозь заросли на краю тропы, обошел Дашу и остановился рядом.
— Может, какой-нибудь тотем? — предположил он, зачем-то проведя ладонью по бугристой, отполированной временем поверхности столба.
— Вряд ли, — сказал Юрий. — Ни узоров, ни изображений… Зато дырка от гвоздя — вот она.
— А вон еще один, — сказал Быков, указав концом мачете на торчащий из переплетения ветвей четырехгранный, заметно подгнивший торец.
Через пять минут усиленной работы тесаками они расчистили небольшую площадку, посреди которой торчали остатки завалившегося сооружения, похожего на какой-то навес. Здесь же, немного в стороне, обнаружилась лежащая на боку, проржавевшая до дыр ручная вагонетка. Сориентировавшись, Юрий молча врубился в кусты; Роман Данилович не замедлил к нему присоединиться, и вскоре перед ними открылось обрамленное массивными деревянными балками крепежа черное устье штольни. В паре метров от входа, преграждая путь, громоздился густо перевитый вьюнами каменный завал, из которого торчали расщепленные концы сломанных балок. Ржавые рельсы, по которым когда-то катались вагонетки, начинаясь в двух шагах от входа, уходили под завал. Непродолжительные поиски добавили к списку находок ржавую кирку без рукоятки и покореженный остов керосинового фонаря.
— Копи царя Соломона, — повторил Роман Данилович. Повертев в руках фонарь, он пожал плечами и бросил его в штольню. Ржавая жестянка лязгнула о камень и, дребезжа, откатилась к стене. — И как это понимать?
Юрий преодолел искушение заглянуть в карту: он и так, без карты, знал, что они пришли именно туда, куда шли, и нашли то, что искали — пресловутое угольное месторождение, разработку которого намеревался возобновить президент по кличке Машка.
— А что тут понимать? — прервал его размышления ясный, неожиданно насмешливый голос Даши. — Развел всех, как лохов, и смылся!
Мужчины удивленно обернулись. Даша полулежа расположилась на груде срубленных веток, подложив под спину свой рюкзак и задрав натруженные ноги на рюкзак мужа. В правой руке у нее была фляга, в левой уже дымилась сигарета.
— В каком это смысле «развел»? — осторожно спросил Роман Данилович. — По-твоему, это что — шутка?
— Угу. — Даша глотнула воды, завинтила флягу, отложила ее в сторонку и затянулась сигаретой. — Поздравляем, вы участвовали в программе «Розыгрыш». Сейчас из этой дыры выйдет ваш М’бутунга с букетом роз, за ним — радостные, смеющиеся строители, а следом — Валдис Пельш и остальные члены съемочной группы…
Юрий положил мачете и, последовав примеру Даши, уселся на землю.
