— Ну, что притихли? — нарушила воцарившееся молчание Даша. — Это ведь ничего не меняет. Мы-то приехали сюда искать не деньги, а людей! С деньгами пусть разбираются те, кто дал их этому проходимцу.
— На самом деле это меняет многое, — сказал Юрий, роясь в своем рюкзаке. — Но, как ты совершенно справедливо заметила, не для нас. Надо же, а я жалел, что позволил тебе за нами увязаться!
— Кто б тебя спрашивал! — пренебрежительно фыркнула Дарья Алексеевна.
— Не для нас, — даже не подозревая, насколько глубоко заблуждается, повторил Якушев.
Рука наконец нащупала на самом дне рюкзака искомый предмет и выволокла его наружу. Нажатием кнопки осветив дисплей, Юрий убедился, что нужды разворачивать солнечную батарею для подзарядки аккумулятора нет, и раздвинул похожую на пистолетный глушитель антенну спутникового телефона. Регулярной связи с генералом Алексеевым они не поддерживали — в этом не было необходимости, — но теперь такая необходимость возникла. У Юрия было чем порадовать его превосходительство, да и вопросов накопилось предостаточно. И он твердо намеревался эти вопросы задать, хотя получить ответы, честно говоря, не рассчитывал.
* * *
Холодный ветер морщил темную мутную воду, по которой наперегонки, как участники парусной регаты, плыли желтые кругляши опавших листьев. До финиша добирались не все. Многие, намокнув, тихо шли на дно, но остальные мужественно продолжали путь к далекому — естественно, по меркам опавшего листа — берегу, чтобы выброситься на мель или, застряв в заторе, со временем разделить участь своих менее удачливых собратьев — набухнуть, размокнуть, отяжелеть и тоже лечь на дно, внеся малую лепту в никому не нужное дело наращивания толщины донных отложений. Осень уже перевалила за середину, и на Патриарших прудах было неуютно. Ветер забирался холодными пальцами под одежду, прохватывая до костей. По небу носились, мало-помалу сбиваясь в сплошную пелену, рваные клочья туч, и, шагая по аллее вдоль берега, Ростислав Гаврилович периодически поглядывал то с опаской на небо, то с завистью на сложенный зонт, которым его собеседник, пока не пошел дождь, пользовался, как тростью. Никелированный наконечник то отчетливо цокал, в такт неторопливым шагам ударяясь о цементные плитки тротуара, то мягко вонзался в наметенные вдоль бордюра кучки опавшей листвы.
— А почему вы сразу не сказали мне, что Лисовский погиб? — спросил Ростислав Гаврилович.
Собеседник — это была левая голова банковского Змея Горыныча, называвшаяся Дмитрием Семеновичем, — остановился и, повернувшись к генералу лицом, эмоционально прижал к груди руки, в одной из которых была зажата изогнутая ручка зонта. Ростислав Гаврилович заметил, что на наконечнике зонта висит пронзенный почти точно посередке, испещренный черными точками гниения желтый кленовый лист.
— Клянусь, мы об этом ничего не знали! — воскликнул Дмитрий Семенович. — Буквально в день смерти он взял отпуск, который, насколько мне известно, намеревался провести в Таиланде. С женой он развелся, любовницы не имел, и нам просто никто не сообщил… Кстати, это довольно странно, — не дождавшись ответной реплики генерала, уже другим тоном добавил он. — Вы, насколько я понимаю, узнали о его смерти из обыкновенной сводки происшествий. То есть его личность установили сразу же, по документам…
— А вам почему-то не сообщили, — закончил за него Ростислав Гаврилович. — Возможно, это обыкновенная халатность какого-нибудь инспектора ГИБДД, но я так не думаю. Одному из моих сотрудников удалось разыскать машину Лисовского на штрафной стоянке. Беглый поверхностный осмотр выявил причину аварии: у машины надрезан тормозной шланг. Это видно невооруженным глазом, а уголовное дело тем не менее не возбудили. Возможных причин мне видится только две. Первая — уже упомянутая мною халатность и нежелание вешать себе на шею очередного «глухаря». Вторая — нажим со стороны кого-то, кому гаишники не смогли отказать. Как бы то ни было, мы имеем то, что имеем: человек, принявший окончательное решение о выдаче правительству самопровозглашенной республики Верхняя Бурунда валютного кредита в размере пятисот миллионов евро, мертв и ответить на наши вопросы, таким образом, неспособен.
— Это печально, — сказал Дмитрий Семенович, — но я не понимаю…
— Сейчас поймете. Если позволите, я постараюсь изложить все по порядку. Я, видите ли, предпринял небольшое расследование. Так сказать, порылся в истории выдачи этого кредита. И вот что мне удалось установить. В РИА «Новости», откуда, по идее, информация о Верхней Бурунде поступала на радио, телевидение и в газеты, только разводят руками. Никто не знает, откуда эта информация взялась, кто ее проверял и каким образом она попала в СМИ. Один из моих сотрудников посетил представительство международной компании, которая выдала заключение о перспективах разработки месторождения каменного угля в Верхней Бурунде. Так вот, специалисты компании высказались по этому поводу примерно следующим образом: возможно, серьезные месторождения каменного угля на территории Центральной Африки существуют, но их пока никто не обнаружил и достоверной информации о них нет. А когда им предъявили заключение, на основании которого Лисовский выдал кредит, подняли моего сотрудника на смех. Бланк наш, сказали они, и печать тоже наша, а вот текст и подписи — извините…
— Подделка? — проявил догадливость банкир.
— Несомненно. И изготовил ее, вероятнее всего, некто Орешин — ныне покойный сотрудник фирмы, имевший прямой доступ к бланкам и печатям. Не так давно упомянутый господин, находясь под воздействием большой дозы психотропного вещества, захватил в центре Москвы заложников. Угрожая ручной гранатой и древним солдатским наганом, он выдвигал идиотские, невыполнимые требования и был в конце концов застрелен снайпером.
— Какой ужас, — сказал Дмитрий Семенович. Прозвучало это как-то неубедительно, но Ростислав Гаврилович не очень разочаровался: это пока что была только присказка, настоящий ужас поджидал Дмитрия Семеновича и его оставшихся за кадром коллег впереди.
— Вы не спрашиваете, каким образом такой опытный, пользующийся доверием руководства сотрудник, как Лисовский, ухитрился отдать полмиллиарда евро первому попавшемуся проходимцу с фальшивой бумажкой на руках, — заметил генерал.
— Полагаю, речь идет о солидной взятке, — пожав плечами, сказал Дмитрий Семенович.
— Возможно, но не только. Знаете, почему от него ушла жена? Его поймали на попытке совратить шестилетнего мальчугана. Каким-то непостижимым образом Лисовскому удалось замять дело. Родители мальчика стали чуточку богаче, а ваш сотрудник превратился в отличный объект для грубого шантажа.
— Черт, — произнес Дмитрий Семенович, показав тем самым, что покрывающая его с головы до пят броня невозмутимости не является неуязвимой. — Мы этого не знали.
— Вы многого не знали, — без тени сочувствия сказал генерал Алексеев. — И многого не знаете до сих пор. Сегодня мне позвонили из Африки, и теперь я располагаю информацией, которую вы так стремились получить.
— И?..
— Мои люди достигли точки, в которой, если верить имеющемуся у вас экспертному заключению, находится угольное месторождение. Там полное безлюдье, скалы, непроходимые джунгли и одинокая заваленная штольня, к которой никто не приближался по меньшей мере полвека. Никаких следов человеческого присутствия, никакого угля и никакой железной дороги. Республики, правительству которой ваш банк в лице господина Лисовского выдал кредит, больше не существует, а ее президент, по непроверенным данным, покинул страну, а может быть, и континент, как только деньги поступили на его счет. И я склоняюсь к мысли, что эти данные даже не стоит проверять: на месте господина М’бутунга любой здравомыслящий человек именно так бы и поступил.
