На вопрос, почему никто даже не попытался бежать, Юрию ответили: «А куда?» Якушев имел что возразить, но предпочел не затевать дискуссию. Вероятно, в тот момент он уделил недостаточно внимания контролю над лицевыми мускулами, потому что один из собеседников, указав на лежащего в углу без сознания человека с рукой в самодельном лубке, мрачно произнес: «Вон один уже добегался». Далее последовал рассказ о том, как упомянутый гражданин, без особых усилий разобрав тростниковую кровлю, выбрался наружу и отправился, по его собственным словам, на разведку. Его поймали на третьей минуте этой «разведки», жестоко избили, сломав при этом руку, и бросили обратно в сарай, даже не подумав оказать хотя бы самую элементарную медицинскую помощь. Еще двое заложников страдали от какой-то местной болячки наподобие лихорадки — естественно, сделать им прививки никто не позаботился, — а остальные были просто вымотаны до предела и основательно истощены.
Подавив естественный порыв заняться распределением обязанностей и совместной выработкой диспозиции предстоящего сражения, Юрий ограничился простейшими инструкциями: когда начнется, ваше дело — добежать до грузовика и забраться в кузов. Его спросили, что, собственно, должно начаться; он ответил: «Когда начнется, поймете». Тогда его спросили, куда он намерен двинуться, когда все заберутся в грузовик, и он, перестав сдерживаться, ответил классическим: «На волю, в пампасы!» После этого дискуссия увяла; самые активные еще какое-то время интересовались московскими новостями, но вскоре затихли и они, погрузившись в уже ставшую привычной растительную полудрему.
И вот теперь события, похоже, сдвинулись с мертвой точки. Как и предсказывал своим новым знакомым Юрий, что-то действительно началось — правда, совсем не то, чего он с нетерпением ждал.
Он лежал, наблюдая за шарящим по сараю конвоиром из-под опущенных век и все больше укрепляясь в уверенности, что тот ищет именно его. Он подумал, не устроить ли бузу прямо сейчас. Разделаться с парой полусонных охранников труда не составит, но что потом? Прорываться с этой компанией инвалидов сквозь запертые ворота? Таранить их одним из имеющихся в лагере джипов? Или в одиночку затеять против «бурундуков» истребительную войну а-ля Джон Рембо? Все эти варианты никуда не годились — от них за версту разило «Норд-Остом», когда при штурме здания погибло сто тридцать из девятисот заложников, — и Юрий решил не торопить события.
Луч фонаря уперся ему в лицо. Конвоир наклонился и, прежде чем потрепать Юрия за плечо, упер ему в лоб ствол пистолета. Пистолет был серьезный — полуавтоматический «кольт 1911 А1», разработанный на заре прошлого века, усовершенствованный в двадцать третьем году, с тех пор выпускающийся без каких-либо конструктивных изменений и до сих пор пользующийся непреходящей популярностью у любителей оставлять в телах врагов дырки как можно большего диаметра. Проверять, во что может превратить его серое вещество пуля сорок пятого калибра, у Юрия не было ни малейшего желания, и он покорно встал со слегка припорошенной соломой твердой земли, не забыв поднять руки.
Оказалось, что его благоразумие не было напрасным: снаружи, грозно ощетинившись автоматными стволами, его поджидало целых пять человек. Его заставили заложить руки за голову и погнали в сторону штабной палатки. Здесь, в озаряемом мигающей электрической лампочкой брезентовом шатре, его поджидал старый знакомый — майор Бвамбе.
— Ты слишком много лгать, — без предисловий перешел он к делу. — Твоя имя нет в контракт, твоя — самозванец.
— Это какая-то ошибка, — заявил Юрий. — У вас тут сплошная путаница: президента нет, строительства нет, меня в списке завербованных тоже нет… А должен быть!
— Моя сильно сомневаться, — сделал встречное заявление майор. — Ты не иметь контракт и приехать позже других. — Выставив перед собой руку, он принялся загибать пальцы. — Ты иметь на рука татуировка — автомат, парашют… Ты служить в воздушный десант, правильно? Ты больше похож на «зеленый берет», чем на инженер! А я прямо вчера потерять грузовик с двенадцать воины. Послать их за продовольствие и потерять. Они не вернуться и не отвечать на вызов по радио. Вместо них приходить ты — без багаж, без оружия, но живой и крепкий. Твоя не съесть лев, не покусать змея, ты не умереть от жажда… Как?
«Надо же, — подумал Якушев, — с виду обезьяна обезьяной, вылитый шимпанзе, а как соображает!»
— Не знаю, — сказал он вслух. — Думаю, мне просто повезло.
— А я думать, ты большой хитрец. И еще — очень большой, серьезный проблема. И я придумать, как ее решать. — Майор Бвамбе взял со стола и продемонстрировал Юрию неожиданно дорогой, чуть ли не профессиональный цифровой фотоаппарат. — Ты знать, что это такое, верно? Мы будем снимать кино. Тут есть такой функций — снимать видео. Эти плохой люди в столица не хотеть дать нам деньги за пленный. Их надо немножко торопить, я так думать. Мы будем снимать твой казнь на этот камера, отправлять им видео, и они скоро-скоро платить. Так мы решить сразу два проблема — ты и деньги.
— А потом твоя брать деньги и быстро-быстро бежать из страна, — копируя манеру речи собеседника, продолжил Юрий. — Как президент М’бутунга.
Судя по вороватому взгляду, брошенному майором Бвамбе на конвой, реплика Якушева угодила не в бровь, а в глаз.
— Я заботиться о мой народ, — надменно сообщил он.
— Значит, выкуп пойдет на строительство школ и больниц, — с понимающим видом поддакнул Якушев. — А может, железной дороги? Впрочем, это не мое дело, верно?
— Совсем верно, — кивнул обритой наголо головой Бвамбе. — Зачем считать чужие деньги, когда скоро-скоро умереть?
— На вашем месте я бы так не торопился, — сказал Юрий. — А вдруг я не один? А вдруг у меня есть выгодное предложение? Вы спросили, кто я. Я готов ответить при условии, что вы в свою очередь ответите на один мой вопрос. Сами подумайте, майор, что вы теряете? Все равно я, как вы выразились, скоро-скоро умереть.
— Бон, — подумав, согласился майор Бвамбе, — хорошо. Если я знать ответ, я сказать. А какой предложение?
— Миллион евро, — ничем не рискуя, поскольку рисковать было уже нечем, брякнул Якушев. — За одного из ваших пленников. Остальные меня не интересуют. Я прибыл сюда по просьбе семьи месье Саранцева, который значится в ваших списках как специалист по снабжению. Они готовы заплатить за его освобождение миллион, а я готов поделиться…
— Поделиться? — удивился майор.
— Простите, я оговорился. Я готов отдать его вам при условии, что вы сохраните мне жизнь.
Вспыхнувший было в глазах майора алчный огонек вдруг погас, подтвердив худшие предположения Юрия. Выяснить, что сталось с Саранцевым, было частью полученного задания, и он не мог вернуться к генералу Алексееву с голословным докладом, основанным на не слишком правдоподобных показаниях свидетелей, которые сами ничего не видели, а получили информацию из уст старого жулика Машки.
— Саранцев? — переспросил Бвамбе и, получив утвердительный ответ, тяжело вздохнул. — Саранцев нет. Совсем нет. Почему ты не спросить свои земляки, пока сидеть с ними в тюрьма?
