Помоему, действеннее, чем наши психологи. Как считаешь?
Андрей пожал плечами. В данном случае это означало безоговорочное согласие.
— Вот так-то, — врач вдруг рассмеялся. — И такую девчонку чуть не осиротил, балда! Она тоже извелась, раз десять прибегала.
Вот тут-то и отпустило! И навалившийся кайф заставил пацана почувствовать, как слезы облегчения щекочут в носу, стекая из плотно зажмуренных глаз.
А доктор, уже совсем с другим лицом, прижал мальчишку к себе, давая нареветься всласть.
— Хороший рассказчик твой доктор, — сказала Анна.
— А то! Он потом писателем стал. Сейчас все что-то про Афганистан пишет. Художественное, правда.
Анна улыбнулась и прижалась к Комбату.
Глава 5
Крохин с Рублевым пили пиво в кафе «Эдельвейс». Это было совсем новое заведение, еще пахнущее краской и пластмассой, не успевшее стать популярным и засиженным туристами. Пиво там было хорошее, чешское. Подавали его в высоких стеклянных кружках с крышками, закрывающимися и открывающимися при нажатии на рычажок на ручке.
— Значит, ты думаешь, что проникали через дворницкую?
— Все может быть, — пожал плечами Рублев. — Во всяком случае, не вижу большой проблемы, чтобы при помощи своего человека в составе персонала гостиницы не позаимствовать ключики на пару часов и не сделать дубликаты.
— Или не воспользоваться услугами дворников. — задумчиво произнес лейтенант.
Борис хотел было возразить словами Маркова. Но решил не выставлять непроверенные данные. Опять-таки есть принцип: своих информаторов не «светят». Это закономерно как для милиции, так и для армии.
— Или так, — кивнул Борис.
— Интересный вариант. Многое упрощается. Если здесь на самом деле умышленные убийства, то мистика пропадает.
— Вот и я говорю о том же. Убийства в гостинице — это сложно. Понять бы, как заставили эту посудомойку выпить дрянь, которой она отравилась. А устроить проблемы на стороне — это как два пальца. К слову, как именно разбился столяр?
Оперативник посмотрел на лампу сквозь пиво.
— Да у него рыдван был — я бы побоялся в такой сесть, даже если он стоит на месте. А ездить — и подавно! А он ничего, колесил со страшной силой. И по пути на дачу, на повороте, вылетел с дороги. Разбился насмерть. не пристегнут был, ясное дело.
— Пьяный?
— Да нет, алкоголя в крови не обнаружено. И вообще ничего такого, что могло бы притупить его внимание, отвлечь. Нет, все чисто.
— И чего он тогда улетел? Машину не осматривали на предмет странных повреждений? Шланги тормозные могли подрезать, в колонке рулевой поковыряться.
— Тоже ничего. Все, что не разрушилось при аварии, осмотрели по нескольку раз. Чисто.
— Ясно. Вот ведь туфта какая.
— В принципе, это происшествие настолько непонятное, что хоть и впрямь его на Матроса сваливай! Просто взял человек и вылетел с дороги. И насмерть.
Комбат подозвал официантку, попросил принести еще пива.
— Сколько дней прошло от одного убийства до другого?
— Ровно семь.
— Вот оно как. И до третьего тоже?
— Ровно семь. Ну, то есть я понимаю, Борис, к чему ты клонишь. Это действительно слишком систематично.
— А еще я клоню к тому, что у нас осталось четыре дня. Иначе наш страшненький матросик промахнется со сроками.
— Кстати, хорошо. Если прикрыть все как надо, то можно заставить его торопиться. А где спешка, там обязательно будут ошибки. На этих ошибках можно взять того, кто стоит за всем этим шоу.
— Борис, ты все-таки удивительный человек. Не успел появиться, и уже все стоит на ушах. И уже нет никакого привидения, а есть чей-то злой умысел.
— Очень просто: ты мент, я — нет. У наших людей на милицию просто аллергия.
Крохин развел руками, признавая: да, есть такое дело, ничего не попишешь.
— А нельзя машину эту осмотреть? Может, я там чего замечу своим непрофессиональным взглядом?
Лейтенант вздохнул.
— Ну, корпус на свалку увезли. Я даже толком не знаю на какую. Если хочешь, могу узнать.
Рублев махнул рукой. Отпил пива и объяснил:
— Скорее всего его уже просто забросили черт знает куда. Или, если вы его отправили на Вторчермет, то могли порезать или спрессовать. Я даже не знаю, надо ли тебя загружать работой, от которой будет мало пользы.
— Да я могу узнать, не переживай.
— Ну, если можешь — узнай, — кивнул Рублев.
Позже, он задумался: что могло заставить человека вылететь с трассы? Конечно, старая машина — это фактор. Но обычно такие вот колымаги времен царя Гороха живут очень и очень долго. И если хозяин смог сделать так, что даже в этом возрасте они ездят, то из этого напрямую следуют два факта. Первый: машина не настолько в скверном состоянии, чтобы взять да и долбануться на ходу. Второй: при всем этом машина не сможет разогнаться до такой скорости, чтобы запросто улететь с трассы при адекватном водителе.
Ну что же, опять все начало попахивать мистикой. Того и гляди, мелькнут рядом чешуйчатые крылья. Нет, долой суеверия!
Решено: машину надо обязательно осмотреть. Может, все-таки найдется то, что поможет ответить на вопрос: как же все-таки это случилось?
— Ты на всякий пожарный будь осторожен, — напомнил Рублеву Крохин. — Если все действительно упирается в покупку отеля и если ты прав насчет подсадных уток, то у тебя могут быть проблемы.
— Хорошо это понимаю, — кивнул Борис. — И стараюсь быть начеку.
— Ладно. Я узнаю, куда дели автомобиль после аварии.
Они распрощались. Крохин ушел. Борис еще немного посидел, допил пиво и отправился на пляж. Надо было хоть иногда вспоминать, что он не в Москве, а в Сочи. Тут еще и искупаться можно. И даже позагорать, несмотря на то что осень на дворе.
* * *
Подозрительность Гордина прошла, как только они закончили возиться с первым «клиентом». Их похвалили за чистую работу — никто не догадался, что несчастный охранник не по своей воле засунул руку в распределительный щит. Ну, значит, убийство не расследуется и серьезного натиска со стороны ментовских ищеек ждать не придется.
Чтобы получить от них отчет по поводу планов на вторую ликвидацию, к ним снова приехал тот же самый тип. Сухощавый, очень коротко стриженный, с жестким лицом. Причем такое чувство, что это каменное выражение лица отпечаталось внутри.
— Вы молодцы, — сказал тот тип. — А мы тоже не ерундой страдаем. Там сейчас, в гостинице, пошел сезон народного творчества. Про Черного Матроса не знает разве что ленивый.
— Правильная идеология — половина успеха! — съязвил один из гординских парней.
