Разумеется, по части потрепанности он и при жизни не отставал от остальной машины. Полопавшийся дерматин обивки, торчащие куски желтого поролона.
Приборная панель треснула. Прямо над рулем — большое оплавленное пятно, как будто на пластмассу вывалили полную пепельницу горячей золы. Комбат потрогал это повреждение. Дно его было шершавым и неровным, в одном месте наблюдалось большее углубление. То ли температура была выше, то ли на пластик нажимали. В результате — вот такая деформация.
Это было уже интересно. Комбат еще раз ощупал повреждение. Покачал головой и полез наружу.
— Ну, как? — спросил Крохин, возвращая майку.
— А вот не знаю, если честно. Что-то странное на приборной доске. Как будто ее жгли.
— Может, что из оборудования коротнуло? — спросил Крохин.
— А чему там коротить с такой температурой? — удивился Комбат.
— Знал бы — не спрашивал бы, — пожал плечами лейтенант.
— Ладно, пойдем. Ничего толкового я тут не увидел. Только зря тебя волочил по городу.
— Ну, отрицательный результат — тоже результат, — ответил Крохин. По крайней мере, теперь точно ясно: мы ничего не пропустили, когда осматривали в первый раз и все последующие.
Костя проводил их до выхода со свалки.
— Если что — заезжай в гости, — сказал он Рублеву на прощанье. Тот кивнул, хотя и не понимал, о чем могут всерьез говорить двое мужчин, сражавшихся на совершенно разных войнах.
* * *
Женере буквально чувствовал, что есть некто дышащий ему в затылок. Это бывало в его работе, в ней никогда не становились лишними интуитивные озарения. Они не были стопроцентно надежными, но и происходили, как правило, тогда, когда без них было бы сложнее.
Несмотря на то что пока никто не предупредил о новых людях, связанных с гостиничным бизнесом, прилетевших в Сочи, Женере ожидал и рассчитывал встретить здесь кого-то из своих старых заклятых «друзей». Это ведь очевидно — чем большие деньги сулит сделка, тем серьезнее конкуренция среди желающих ее заключить.
А здесь перспективы и возможности немалые. Черноморское побережье мало-помалу цивилизуется и превращается в серьезную курортную зону. То есть понемногу сюда начинают ехать не только средние россияне. Сюда начинают поглядывать и те, кто побогаче.
Еще — здесь неосвоенный край. И тот, кто отважится сюда прийти, стать здесь пионером, обязательно сможет с лихвой покрыть все расходы. Таким пионером стремилась стать сеть «Меридиан». Четырехзвездочная гостиница вот здесь, на этом живописном берегу, гостиница с мировым уровнем обслуживания, с белоснежным пляжем, песок для которого привезут и промоют, просеют каждый камешек. Нет, все-таки здесь должно быть хорошо. И это «хорошо» должно быть чьим-то.
Конечно, пока нет явных желающих на покупку, помимо «Меридиана». Но если они появятся — может быть уже и поздно. Точнее, не появятся, а проявятся. То, что желающие есть, сомнений не вызывает. Причем не стесненные моралью. Даже в большей степени не стесненные, чем он, Клод Женере. Пожалуй, у него не хватило бы наглости устроить бойню только потому, что нужно купить третьесортную гостиницу. Припугнуть, избить — это запросто. Может быть, при определенных обстоятельствах можно было и убрать какого-нибудь назойливого человека. Но одного, а не четверых. И того, кто мешает по-настоящему. А не так, походя, прихлопывать одного за другим ни в чем не виноватых работников гостиницы.
Тут Женере задумался: а кого он знает, кто мог бы? Ведь таких людей совсем мало. Это такие же, как он, «менеджеры по недвижимости». Такие же волки в овечьей шкуре.
Значит, почти наверняка в Сочи работает кто-то из таких людей. Кто?
Ллойд Бентон? Нет, он работает на «Плазу» и сейчас в отпуске. Азуми? Тоже нет. Этот малахольный самурай три месяца назад попал под машину. Никто до сих пор не знает, умышленный это был наезд или случайный. Водитель с места происшествия, разумеется, скрылся.
Кто еще? Женере перебирал имена и сети отелей, начиная от трех и заканчивая пятью звездами. У многих из них были на работе вот такие хищники.
Снова зазвонил телефон.
Женере с неудовольствием поднял трубку.
— Проверьте почту, — сказали ему на французском. — Мы собрали информацию по иностранным пассажирам за последние четыре недели.
Женере поблагодарил, повесил трубку и подключился к Интернету.
Размеры документа впечатляли — в ящике лежало что-то на пятьсот килобайт. Навскидку это было под сотню страниц в документальном формате. Женере представил, сколько ему сейчас придется возиться, и стал ругаться на своем родном языке.
Документ качался две минуты. Женере тоскливо смотрел на это и думал, что еще одна причина, по которой он должен сделать так, чтобы здесь построили отель его сети, — это нормальный, человеческий Интернет, а не то недоразумение, которое здесь подразумевается под этим словом.
Когда файл был скачан, Женере немедленно перезвонил в службу безопасности, попросил к телефону того, кто сейчас руководил поддержкой его операции. А когда ему ответили — спросил холодно:
— Уважаемый! А наши сотрудники не соизволили хотя бы немного обработать данные? Или мне предлагается засесть с этими бумажками на ближайший месяц, чтобы прокачать каждую подозрительную фамилию?
— Извините, месье. Наши люди уже полчаса работают с этими данными. Мы просто решили отправить их вам сразу, как собрали. Вдруг вы окажетесь более везучим.
— Хорошо. Извините мою вспышку. Работайте.
Он сел перед ноутбуком, задумался. Итак, как здесь работать? Совершенно очевидно, что просматривать подряд нельзя.
А если так?
Женере стал вспоминать все фамилии своих коллег и проверять по спискам. Один за другим они отсеивались. Случайные однофамильцы — тоже.
А потом в голову Женере пришли три буквы.
Он заглянул в список. Не поверил своим глазам, заглянул еще раз. Проверил данные.
Откинувшись на спинку стула, Клод засвистел Джо Дассена. Он всегда делал это, когда приходило состояние напряжения.
Наконец он снял трубку и набрал номер Марка де Гранже.
Председатель правления ответил сразу же.
— Клод, здравствуйте! Я так понимаю, что вы что-то обнаружили?
— Здравствуйте, месье. Вы совершенно правильно думаете. Я обнаружил того, кто прилетел в Сочи явно неспроста. И думаю, что именно он здесь все это устроил.
— И кто же это?
— Джонатан Рич, месье.
Гранже замолчал на добрую минуту.
— Значит, вот как он решил действовать. Ну что же, тем больший стимул для нас поднапрячься и купить гостиницу первыми. Потому что если уж «Хилтон» решил перейти нам дорогу, то игра точно стоит свеч!
— Я не сомневался в ее ценности ни на минуту. Теперь я чувствую, что стоит гордиться, раз уж придется схлестнуться с самим Ричем!
