Грачев приказал пересчитать и проверить всех, кто оставался работать в эту ночь. Вначале нашли охранника. Он благополучно просидел всю заваруху в кустах возле гостиницы. Как выскочил, когда полыхнули лампы, так его и нашли потом — сидящего на земле, с подтянутыми к подбородку коленями и кулаком, засунутым в рот.
Посудомойка ушла домой, и, судя по отсутствию тревожного сигнала, там все было в порядке. То же самое у секретарши: ее охранник приехал и доложил, что девочка в полном здравии. Все горничные тоже нашлись живыми. Напуганными, поцарапанными, но — живыми.
Но был и труп. Несчастная Зоя Викторовна, уверенная, что ее ждет гибель, не выдержала. Ее нашли на полу возле конторки. Наверное, она умерла, когда сработала световая граната. Врач осмотрел тело и покачал головой:
— Разрыв сердца. Но я бы не сказал, что виной тому тот, кто шумел сегодня в гостинице.
— Другие тоже умирали от естественных причин. на первый взгляд.
— Здесь я могу поручиться: не выдержало сердце!
Грачев тоскливо посмотрел на несчастную женщину.
— Накройте ее, что ли, — тихо сказал он.
Тут с лестницы сбежал Крохин.
— Товарищ подполковник! Убийство!
— Что такое? Кого?
— Завхоз гостиницы! Дома.
— Что с ним? Как его убили?
— Застрелили! Застрелили через окно!
Подполковник почувствовал, как пол уходит из-под ног. Схватился за колонну, перевел дух. Только не хватает здесь еще одного инфаркта! Держаться надо, держаться!
— Выезжаем немедленно! — крикнул Грачев. — Со мной Крохин, доктор и Аксаков. Экспертов захватите. Все, вперед!
Сложнее всего подполковнику было поверить в то, что разгром гостиницы был просто отвлекающим маневром. Так ведь не должно было быть, что-то не склеилось у того, кто бесчинствовал в коридорах.
Господи, сколько всего еще надо понять в этом деле!
* * *
Завхоза Григоращенко убили около половины третьего ночи — это как раз совпало с окончанием погрома в гостинице.
Григоращенко жил в частном доме — обыкновенном деревянном доме на северной окраине Сочи. У него был огород на традиционные пять соток, а еще он держал кроликов. Короче, нормальный образ жизни для горожанина, который живет в частном секторе — раковой опухоли современного города.
Завхоз и сопровождающий его оперативник приехали домой в восемь вечера. Григоращенко немедленно занялся своим хозяйством, а потом, когда закончил, решил угостить оперативника крольчатиной.
— Ну, вы тут жизнь мою охраняете, надо вас хоть покормить как следует!
Оперативник не возражал. А что, не каждый день подворачивается возможность поесть совсем свежего мяса. В магазинах-то все больше мороженая дрянь, от которой передергивает.
— Если вас это не напряжет.
— Да нормально! Сейчас все организуем!
Григоращенко ушел. Оперативник предпочел его не сопровождать. Ему всегда было как-то неприятно, когда при нем что-то нехорошее делали с животными. Наверное, это осталось еще с тех времен, когда при нем в детстве топили котят, которых два раза в год приносила кошка.
Кролик появился в доме уже освежеванным. Григоращенко сноровисто уложил его в утятницу, пересыпал всякими специями и травками. Затолкал утятницу в духовку.
— Ну, все. Через полчасика будет.
Полчасика протекали в неспешной беседе. Потом Григоращенко предложил:
— Вася, а давай-ка по маленькой! А то как-то неправильно кролика-то насухую.
— Блин, да я, вообще-то, на работе! И если меня решат проверить — мне не поздоровится.
Григоращенко успокаивающе поднял руку.
— Да ты не переживай. Мы много пить не будем. Я же говорю — граммов по полсотни примем для полного удовольствия. И потом, еще через полчасика, по столько же! Как смотришь?
Оперативник помялся еще немного, но из духовки плыл такой аппетитный запах, что он решил: сопротивление бесполезно.
— Ладно, давай! Только если что — ты мне лаврового листа найди. Я боюсь, как бы нашему полуполкану не стукнуло проверку устроить. Или у них там чего случится — вызвать могут. Тогда зажую.
Григоращенко молча положил перед Василием початую пачку лаврового листа. Тот одобрительно крякнул. Хозяин достал из настенного шкафа бутылку с водкой. Бутылка была, прямо сказать, не маленькая. Объемом не меньше полутора литров — точнее сложно было сказать из-за фигурной формы сосуда. Отпито из нее было уже на треть.
Разлив в стопки по обещанной полусотне граммов, Григоращенко хлопнул себя по лбу и достал чего-то холодного на закуску, пока подоспеет кролик.
Размеренная беседа затянулась за полночь. Потом Григоращенко сказал:
— Ладно, Василий. Я так думаю, что все у вас там тихо. Ну, и у нас тоже полный порядок. давай-ка укладываться на боковую! Пойдем, я тебе постелю.
Постель оперативнику была организована в большой комнате, на диване. Григоращенко пожелал ему спокойной ночи и ушел. Больше оперативник его живым не видел.
На самом деле двое людей Гордина, вышедшие на ликвидацию, устроились у него на дворе еще до приезда хозяина. Благо собаки он не держал. Они практически нагло уселись в беседке в дальнем конце дачного участка. Там было достаточно темно и легко можно было спрятаться, просто присев на пол. Поскольку не ожидалось большого количества сопровождающих, рассчитывать на обыск территории не приходилось. Опять-таки, конспирация — вещь хорошая. Чтобы при необходимости можно было отбрехаться, убийцы взяли с собой полуторалитровую пластиковую бутылку скверного виноградного вина самопального разлива. Если что — сойдут за двух алкашей, не нашедших другого места для отдыха.
Но оперативник, приехавший с завхозом, не проявил рвения по части осмотра окрестностей. А Григоращенко, когда возился возле дома, даже не взглянул в сторону беседки. Тем более что она была обвита плющом, сквозь который ничего не было видно.
Завхоз резал кролика, снимал с него шкуру. Один из убийц кивнул в его сторону и сделал такой жест, будто бы стреляет. Второй отрицательно покачал головой и только губами произнес:
— Рано.
Шторы в этом доме тоже, судя по всему, было не принято задвигать. Практически все застолье было как на ладони. Убийцы смотрели на это, как на шоу. Наконец в доме стали собираться на боковую. Оперативника отвели в комнату, окна которой выходили на другую сторону. А стрелок с винтовкой уже занял позицию перед окном комнаты самого Григоращенко.
Хозяин зашел, стал снимать рубашку. И в этот момент был спущен курок. Винтовка, снабженная глушителем, тихо щелкнула. Пуля проделала аккуратную дырочку в левой части груди завхоза и вышла из спины, оставив там лохматую рваную дыру, через которую можно было просунуть кулак. Григоращенко упал боком на кровать, а с нее сполз на пол.
