Приказав водителю ехать в сторону вокзала, Комбат задумался: кто мог подложить винтовку в его комнату? И как-то автоматически он решил, что этот покупатель-француз вполне мог быть причастен к преступлениям. Почему непременно должны быть злые конкуренты, подстроившие все это, если и самому французу выгодно, чтобы гостиница упала в цене? А мог ли он сам устроить все это?
Теоретически получалось, что мог. А практически — не мешало бы проверить. Значит, надо подумать, как выйти на француза и как потом подержать его за кадык, расспросить.
Комбат досадливо фыркнул и попросил остановиться. Расплатился, вышел и растворился в толпе.
Глава 13
В квартире, где поселился Кулагин, стоял телевизор. Чтобы отвлечься от постоянного напора хреновых мыслей, он смотрел местный канал. Эта давало иллюзию причастности к нормальной человеческой жизни, сдвигало куда-то в сторону понимание того, что сейчас он находится в положении беглеца. И оказывается, нет даже крохи романтизма в этом состоянии. Только страшная пустота в груди и одиночество.
Уставившись в телевизор, он напряженно думал о том, что ему делать с Гошей. То, что надо разбираться, — это факт. И что из этого следует? Рассчитывать надо только на самого себя. Как минимум, надо настроить себя на будущее убийство.
Чтобы было проще настраиваться, Кулагин начал прикидывать, каким образом он может это сделать. Он задумался. Гоша не отличается большой физической силой и всякими единоборствами не увлекается. Он вообще не смельчак. И попер на Кулагина только потому, что почувствовал: директор деморализован до такой степени, что его можно забить до смерти, к примеру, мешком соломы.
В принципе, Гоша не ошибался в целом. Но кажется, мерзавец не учел: никогда нельзя загонять жертву в угол. У Кулагина не было никакой возможности обойтись без этих денег, по крайней мере на первых порах. Это были средства к существованию и к обустройству на новом месте. А до нового места надо еще добираться!
Так что Гоша нарвался сам.
Надо позвать его в какое-то место, где вроде бы людно, но всегда можно создать такие условия, чтобы они остались одни, а потом, когда дело будет сделано, — чтобы успеть уйти. Хорошо, допустим, с местом он разберется. А вот как это сделать?
Огнестрельного оружия у Аркадия Леонидовича не было и быть не могло — он откровенно побаивался всяких стреляющих штук. Доставать его сейчас директор не хотел. Хватит с него одного шантажиста! И опять-таки, огнестрел требует глушителя, если уж речь идет об использовании его в качестве орудия тайного убийства.
Значит, надо что-то другое. Как вариант — можно Гошу отравить. Купить фляжку, подсыпать в спиртное чего-нибудь смертельного — и порядок, пишите письма мелким почерком. Мысль казалась хорошей, пока Кулагин не взялся за нее по-настоящему. И тут выяснилось, что он не знает ни одного толкового яда. Все его познания в токсикологии ограничивались фильмами и книгами, где яд был каким-нибудь безобидным белым порошком. От него расходились большие пузыри по поверхности отравленной жидкости. Потом жертвы умирали от него, корчась и вопя.
Если порошок белый — это еще не значит, что он ядовитый. Подсыпь человеку в чай или выпивку белой детской присыпки — что с ним будет? Да ничего! Отплюется и будет жить дальше.
А еще — Гоша может отказаться пить. Может, он вообще не пьет.
Следом за ядом Кулагин послал к черту идею о тяжелом предмете. Тут не угадаешь, как ударить. А если Гоша успеет увернуться?
Так или иначе, все уперлось в нож. Кулагин решил, что Гошу он просто-напросто зарежет!
Аркадий Леонидович вспомнил, что если нож достаточно тонкий, то из раны потом практически не показывается кровь. А еще лучше, если вместо ножа использовать заточку. Уголовное словечко моментально выскочило из памяти. Он вскочил, оставив в покое телевизор, и начал искать, что можно превратить в холодное оружие.
После непродолжительного рейда по шкафам нашлись вязальные спицы. Хорошие, толстые, стальные, а не алюминиевые. Только и минус, что без головок. Хотя это уже не очень страшно.
Он взял спицу, аккуратно загнул у нее кончик. Сжал в кулаке, ткнул в стенку. Спица хоть и зацепилась за руку, но все-таки провалилась. Кулагин нахмурился, грустно покачал головой. Ну и что с этим прикажете делать?
Он еще несколько раз ткнул спицей в стенку. Она продолжала выскальзывать из руки. Он вытащил из ботинка шнурок, привязал его петелькой к загнутому кончику спицы. Надел петельку на руку, ткнул. Ага, прекрасно, теперь петля не дает спице совершать каких бы то ни было лишних движений.
Теперь Кулагин взялся за следующую часть подготовки. Надо было понять, как ударить заточкой, чтобы гарантированно убить. Недолго подумав, он решил, что наносить удар нужно в сердце. Как правило, этого достаточно, чтобы человек умер.
Директор разделся до пояса и стал тщательно прощупывать грудную клетку, ища, где наиболее сильно чувствуются толчки. Через полчаса он счел, что локализовал сердце в достаточной степени. Он стал прикладывать спицу острием так и этак, всякий раз прикидывая, докуда она сможет достать своим жалом. Потом прикидывал, как для этого надо ударить.
В общем на остававшиеся до звонка Гоше полтора дня развлечение имелось. И кажется, Аркадий Леонидович знал, где можно спокойно использовать это оружие и уйти незамеченным.
* * *
Подполковнику только к утру вспомнилось то, что он так и не узнал, где этой ночью был Рублев. Предполагалось, что сидит в номере. Но, во-первых, в это верилось слабо, во-вторых — кто-то вчера отдубасил двоих ребят в холле. Отдубасил скупо, но качественно. И это точно не был тот, кто проходит под условным именованием «Матрос». И в-третьих, Грачеву просто не нравился Борис Рублев. Какой-то он неправильный, не испытывающий надлежащего уважения к милиции и высшим чинам.
Он задумался, кого бы отправить на контроль этого типа, и уже прикидывал, под каким предлогом Комбата можно вызвать в РОВД, чтобы поговорить с ним по всем понятиям.
И тут в кабинет подполковника ворвался Крохин, которого Грачев не успел отправить домой.
— Евгений Львович, там в отеле новое ЧП!
— Что еще? — чуть ли не взвыл подполковник.
— В номере у Рублева нашли винтовку! Прямо под кроватью!
Подполковник чуть со стула не упал. Нет, конечно, он ожидал от этого типа чего угодно, но только не такой каверзы.
— Поехали, быстро! Возьми еще людей!
Три машины подлетели к гостинице. Без сирен, чтобы не спугнуть Рублева, если что. Хотя, если уж там уборщица находит что ни попадя, его точно нет в номере.
Уборщица — перепуганная рыхлая тетка в синем спецхалате — сидела в иссеченном осколками грязном кресле в холле.
Подполковник бросился к ней.
— Рассказывай! — крикнул он.
— А что тут рассказывать? Он же ушел куда-то, ну я и думаю — надо прибраться, пока человек гуляет. Зашла, стала полы протирать. Хотела пыль под кроватью захватить, на колени возле стала, тряпкой мазнула — а рука на что-то холодное напоролась. Я поглядела, а там это ружье! Я так напугалась, выскочила. и вам звонить.
