— И к чему ты ведешь?
— А к тому, что я тоже в каком-то смысле принадлежу к таким вот людям. Я просто появился — человек без роду и племени, без твердого прошлого. Вся жизнь — только война с кем-то. И исчезну я когда-нибудь точно так же. Никто и не вспомнит, что был такой Борис Рублев, что он занимался большей частью тем, что крошил всякую погань.
— Что-то тебя, командир, на грустные мысли потянуло, — сказал Самсонов. — Будет тебе когда-нибудь покой. Да и, по правде говоря, есть тебе чем гордиться. Ты живешь не как тупой баран. Ты умеешь смотреть на мир с разных сторон от мушки.
— Вот! — воскликнул Комбат. — Все дело в том, что я так и не смог прижиться здесь, на «гражданке». Когда мы были на войне — все было просто. Вот свой, вот чужой. А это чужой, но плохо притворяющийся своим. А здесь что получается: есть и чужие, и свои. Но это — нисколько не постоянно. Обстоятельства заставляют людей менять знаки, причем делать это так просто, как менять носки. Сегодня он был друг, а завтра — лютый недруг. И почему? А потому, что ты, например, его любимой собачке не дал нагадить у тебя на коврике.
— И все равно не так все страшно!
— Вот, блин, что-то я и правда не о том думаю. Надо бы призадуматься, как винтовка в мою комнату попала.
Самсонов дернул плечом.
— А что тут думать? Если хочешь знать мое мнение по поводу того, кто ее подбросил, то я отвечу: ее подбросила девчонка. Это к гадалке не ходи!
— Анна? Откуда такая уверенность?
— Ну давай подумаем вместе. Ты ее хорошо знаешь, вы пуд соли съели вместе?
— Нет.
— Прекрасно. Это уже подразумевает, что от девочки можно ожидать чего угодно.
— Ну необязательно! Та же уборщица спокойно может взять ключи от номера и подложить оружие. А потом взять и прибежать к ментам с требованием, чтобы меня срочно забрали.
— Допускаю. Но еще момент: как-то уж очень «кстати» она с тобой познакомилась. Ты как хочешь, но я не могу понять, почему с этим письмом, найденным у директора, она прискакала к тебе, а не пошла в милицию. Извини, но это пахнет дурной криминальной сказкой. Любовь с первого взгляда к мужественному дяденьке. Нет, не верю. Тем более ты посмотри. Там игра по-крупному идет, за эту гостиницу людей валят, как кегли в боулинге. Почему бы не использовать тебя, так кстати подвернувшегося? Отличный стрелочник! Главное — никто не просил встревать, ты сам нарвался.
— Может, и так.
— Смотрим дальше, — Самсонов явно вошел в раж. И Рублеву не хотелось его останавливать. Трезвый взгляд со стороны — это ценнейшая штука.
— Смотрим! — кивнул Борис.
— Ты сказал, что она не могла подбросить винтовку. Допускаю, но тогда скажи — она все время была у тебя на виду? Начиная с того момента, как ты ушел из гостиницы?
Комбат нахмурился.
— Как раз наоборот! Я догонял этого ряженого, он свалил на машине, я решил, что надо навестить Анну, потому что происходившее в «Арбате» — это только спектакль и есть настоящая жертва. Я пришел к ней, заночевал.
— Ну, давай, рожай, братишка! — засмеялся Самсонов.
— А что рожать? Я проснулся сегодня в семь, а ее не было дома. Причем на работу ей к половине девятого. И от нее до гостиницы примерно полчаса ходьбы! Даже не езды, а именно ходьбы! Какого черта она поехала в гостиницу с утра пораньше? И где были мои глаза и мозги?
— Ну, я могу предположить, куда перетекают мозги из головы мужика, которому нравится симпатичная баба.
Комбат неистовствовал.
— Твою мать! И никакая не милиция к ней ночью приезжала! Делать больше нечего им, как специально отправлять кого-то на проверку — как у нее дела, когда гостиницу размолотили и в придачу уже готова следующая жертва. Самсонов, ты гений!
— Кто бы сомневался, командир.
Рублев гневно ударил кулаком левой руки в раскрытую правую.
— Пойти, что ли, открутить ей голову? Или взять за шмотки и оттащить к ментам? Так ведь слушать станут ее, а не меня! Ненавижу!
— Да ты не волнуйся. Лучше прижми своего иностранца. И если причиной всему он — заставь его говорить. А эту персоналию потом расколоть будет проще. Пока что она верит, что у нее защищены тылы. После того как не будет француза, не будет и этой уверенности.
— Тоже правильно. Значит, у меня еще больше поводов сделать так, чтобы сегодня иностранец заговорил в полный голос.
— Будь осторожен, Борис. У тебя оружие есть?
— Было. Пистолет остался в номере. Но знаешь, лучше я так обойдусь.
— Странная идея. Смотри, если что — помогу.
— Ты что, тоже левый ствол имеешь?
— Настолько левый, что просто с ума сойти. Показать?
— Ну давай, — ответил заинтригованный Борис.
Самсонов вышел в другую комнату и вернулся с таким приспособлением, которое Борису даже не сразу удалось опознать. И только взяв его в руки, Комбат понял, что это такое. Это был так называемый «дерринджер» — многоствольный неавтоматический пистолет. До изобретения револьверов эта штука очень активно пользовалась всеми, кто хотел иметь не один выстрел, а несколько.
— Мать родная, это у тебя откуда?
— Это подарок. Есть знакомый — золотые руки. И большой любитель оружия. Ну и само собой, имеющий доступ к нужным материалам и технике. Так вот это его работа. Просто так, для развлечения, смастерил действующую копию «дерринджера» образца 1894 года — это тебе каково? Девятимиллиметровый, стреляет патроном от «макарова». В принципе, это единственное, в чем сделано отступление от старого устройства, — там требовался бы очень редкий унитарный патрон Кольта. Если хочешь — бери. Потом вернешь. Это все-таки подарок.
— А ты проверял — он вообще стреляет?
— Нет, я предлагаю тебе непроверенное оружие кустарного производства! Конечно, стрелял! Отличная штука. Точность боя повыше, чем у ПМ. С единственной поправкой — меньшая прицельная дистанция. Стволы покороче.
— Ну, прямо и не знаю.
— Да бери, я тебе говорю! Четыре выстрела — это вам не хухры-мухры! Особенно в критической ситуации. А может, и перезарядить успеешь.
Комбат повертел в руках «дерринджер».
— Соблазнительно. Чисто из интереса даже — не каждый день доводится пробовать в действии такое чудо техники. Хотя, конечно, есть надежда, что не понадобится.
— Вот и бери. И дюжину патронов в запас. Мало ли чего.
— Ну спасибо, — сказал Комбат.
Самсонов, улыбнувшись, принес патроны.
Комбат, чувствуя вполне детское восхищение новой игрушкой, стал заряжать «дерринджер» и привыкать к тому, как с ним работать. После автоматического пистолета это было весьма непривычно. Но ничего — оружие есть оружие, и главное в нем — способность выстрелить в нужный момент.
