— Нет, не могли, — резко ответил Романов. — Мы ведь пока не волшебники! Мы знаем, что на ювелирные магазины вашего мужа точат зубы очень многие. И мы старались отслеживать все посягательства. Вспомните прошлогодних гастролеров из Смоленска, решивших, что у нас тут можно оттяпать удел силой оружия. Они ведь не успели осуществить задуманное и пополнить кассу своей группировки за счет золота из магазинов вашего мужа. Но скажите, Людмила, как мы можем справиться с внезапным приказом, отданным достаточно влиятельным человеком? Мы не всесильны. Сейчас будем разбираться. И постараемся, чтобы никто из виновных не остался безнаказанным.
— Да, — тихо ответила Людмила, — чисто по-человечески мне очень хочется, чтобы виновные получили по заслугам.
— Вот и замечательно!
Она кивнула. И спросила:
— А все-таки: чего вы от меня хотите?
— От вас? Во-первых, нам нужно, чтобы вы не принимали никаких предложений о покровительстве со стороны. И во-вторых, чтобы о подобных предложениях немедленно сооб — щали нам.
— Хорошо. Но ведь может так получиться, что со мной вовсе не станут разговаривать. И просто расправятся, как с Виктором.
— Нет, тут уж мы постараемся. Уже сейчас мной отдана команда создать вокруг вас максимально плотное прикрытие.
— Я становлюсь важной птицей, — усмехнулась Людмила.
— Выходит, так. Во всяком случае, вы нам нужны живой. Именно благодаря вам мы сможем найти виновных.
— Хотелось бы. Значит, мне нужно отвергать любые предложения о сотрудничестве и информировать вас о том, кто это мне предлагает?
— Да. Вы совершенно правы.
— Я чувствую себя чем-то сродни живцу для ловли рыбы. Неприятно как-то. Крючок-то заточен не для меня, но кишки разорвет, и тогда уже будет совершенно все равно, что и почему. Знаете, Юрий Павлович, мне ведь сейчас на самом деле хочется только одного: чтобы мир оставил меня в покое, а мой муж вернулся с работы живым. И все.
— Хорошее желание… К слову, а кто будет руководителем фирмы теперь?
Людмила поморщилась — этот циничный вопрос резанул слух.
— Ну, наверное, я. Пока не знаю — останусь только владельцем или сама попробую руководить… Я пока не готова к принятию таких решений.
— Ну, я думаю, что лучше бы делом занялись именно вы, — сказал Романов.
— А вот меня, изволите ли знать, совершенно не волнует, что вы на сей счет думаете! — едко ответила Горчакова.
Романов решил, что он и вправду перегнул палку.
— Извините, но я серьезно беспокоюсь за вас…
Горчакова перебила его самым непочтительным образом:
— Не обо мне, не надо обманывать. Вы беспокоитесь только о тех деньгах, которые мы вам приносим. И все. Так что не надо благородных жестов!
— Хорошо, — сказал Романов, предполагающий, что сейчас все равно нет смысла в переубеждениях. Женщина не хочет слышать противоположного мнения. Но хорошо все-таки, что она хотя бы согласилась разговаривать.
— Я пока не знаю, что предприму, — устало потерла она виски. — И тут уж можете со мной делать все что угодно — не знаю! Эта фирма для меня сейчас как гиря чугунная на сердце. Просто воспоминание о муже. Понимаете?
— Понимаю.
Людмила хотела снова сказать что-то язвительное. Но сдержалась, так как уже и на сарказм сил не оставалось. А что толку подкалывать Юрия Павловича, если он прибыл сюда только как деловое лицо и эмоциям подвержен настолько же сильно, насколько скульптура из гранита?
— В общем, вы подумайте, — сказал Романов. — Мы в состоянии оказать вам всяческую помощь и поддержку.
— Я все сказала, — потерла Людмила виски. И Романов понял, что разговор закончен. Она не будет больше ничем полезна ему этим вечером. Ну, спасибо хотя бы на том, что поговорила.
Юрий Павлович попрощался. Горчакова протянула ему на прощание руку и попросила:
— Но вы все-таки постарайтесь найти убийц. Я не очень-то надеюсь на милицию.
Тут, если говорить по чести, Романов поддерживал ее на все сто. Как ни крути, но статистика раскрываемости заказных убийств — одна из самых мрачных тем для правоохранительных органов. Практически все, что раскапывается на этой ниве, — совершенно непрофессиональные заказы, сделанные идиотами.
У преступных структур свои пути расследования и свои возможности. В силу отсутствия сдерживающих факторов (читать — «писаных законов») одни преступники проще находят других, прибегая к таким методам, от которых у простого человека волосы встают дыбом.
— Их уже ищут, — сказал Юрий Павлович.
На том и распрощались.
Сев в машину и приказав водителю двигаться, Романов задумался над тем, как относиться к вероятности того, что сама Горчакова стала виновницей смерти мужа. Вот взяла да и заказала благоверного, чтобы наложить свою холеную лапу на его немалые деньги.
В принципе, не похоже. Уж очень поведение натурально. Чтобы сыграть так, требуется некая природная страсть к актерству. Или даже не так. Актерство тут совершенно ни при чем. Это скорее способность поверить в любое свое слово как в истинную правду. Только так и можно соврать, чтоб тебе поверили другие.
Горчакова, конечно, выглядит убитой горем женщиной. Правда, не настолько, чтобы превратиться в безвольную тряпку. Но одновременно — не сумевшей притвориться беззаботной и безразличной, как можно было бы для поддержания имиджа супруги бизнесмена, этакой скалы-женщины, которую нельзя сломить ничем.
А если врет? Тогда черт его знает что делать. Наверное, надо ждать и ничего более. Рано или поздно она проявит себя. Косвенные признаки при грамотном обращении могут сказать намного больше, нежели прямые.
Тогда и меры можно будет принять.
Ну а пока следует исходить в большей степени из того, что виной всему — криминальные авторитеты старой закалки, решившие блеснуть своей крутизной и напомнить «фраерам» их место.
Романов почувствовал, как при этой мысли его лицо сложилось в хищную гримасу. О нет, он не таков, чтобы дать превратить себя в боксерскую грушу. Если кто-то решил бросить ему вызов — пусть будет готов, что за этот вызов придется ответить по полной программе.
Водитель осторожно спросил:
— Вас домой?
Романов обжег ни в чем не повинного работника пронзительным и жестким взглядом, но затем разум взял верх, и он спокойно ответил:
— Да. Домой. Устал очень.
Водитель промолчал. Ясно, что замечание не подразумевало какого бы то ни было диалога с его участием.
Тяжелый лакированный «мерседес» Романова выехал на улицу и влился в поток транспорта, идущего в сторону центра. Юрий Павлович не так давно раскошелился и купил себе квартиру на Котельнической набережной. Ближе только в Кремле. К чему ближе? Да к некоему центру, сердцу Москвы, к ее трансцендентальной сути. Чем полнее у человека ощущение этой сути, тем в большей степени он москвич. Даже если на самом деле приезжий.
