Роман, пока что не встревавший в разговор своего командира и работодателя, сказал:
— Да ладно. Если не сачковать, то времени хватит. Ну, а если нет…
Шелепин вздохнул.
— Я не хочу, чтобы вы попались. Как минимум, потому что тогда вы наверняка утащите меня за собой. Так что постарайтесь, чтобы у вас все получилось.
Игорь кивнул, забирая себе папку с бумагами.
— Попробуем. Приступим, я думаю, уже сегодня, чтобы не терять ни часа. Каким образом держать связь с вами? Через Григория?
— Да. Если вам что-то понадобится — говорите ему. Он поможет, если это в наших силах. Так, а как у вас с деньгами? Есть что-то?
Мотин мог бы сказать, что нету, но понимал, что в данный момент вранье будет совершенно неуместным. Мало ли что знает о нем Шелепин.
— Не то чтобы очень много.
— Тогда по возможности пользуйтесь своими сбережениями. А я буду компенсировать затраты.
Игорь немедленно возразил:
— Стоп. Вы, наверное, не очень осведомлены. Мои деньги заработаны не самым привычным способом. И если я буду ими размахивать, может возникнуть вопрос: откуда у человека, нигде не работавшего уже много лет, средства. Сами знаете, насколько поганая штука информация.
Шелепин подумал и кивнул.
— Хорошо. Тогда опять-таки все через Григория. Вы сообщаете, что нужно, я быстренько решаю этот вопрос.
Игорь понимал, что люди вроде Шелепина не склонны к раздаче денег почем зря. Да и не почем зря — тоже. И не надо строить иллюзий и говорить, что у них партнерство. Нет, здесь типичная ситуация из серии «Ты начальник, я — дурак!»
— Давайте так, — согласился Мотин, понимая, что споры все равно ни к чему не приведут. — Но тогда условие: чтобы все решалось максимально оперативно. Времени и без того в обрез.
— Запросто, — кивнул Шелепин. — Я не государственная структура, мне бумаги не подписывать и разрешение не получать.
Дальнейший обед прошел уже не в деловой обстановке. Хотя, конечно, и непринужденного общения не было. Вообще, по большей части говорил Шелепин. Он распрягал о какой-то малозначительной чепухе, давал оценку блюдам и вину, короче — производил на свет бесцельный треп. Осипов вторил в меру сил. Не то чтобы ему сильно хотелось — просто кто-то должен был помочь заполнить молчание. А оно тяжелело — Игорь уже не слишком обращал внимание на окружающий мир, уйдя с головой в размышления над предстоящим заданием. И его компаньоны тоже не были расположены к продолжению бесцельного трепа.
Но после того, как разговор и обед подошли к концу, когда Шелепин и Осипов укатили на своей лакированной душегубке, Игорь сказал:
— Ну что, не слабо нам разобраться с этим магазином?
— Ну, попробуем, чтоб было не слабо! — кивнул Роман. — Деньги-то обещают солидные.
— Да что там! — Андрей говорил в своем духе — вспыльчиво и горячо. — Мы вроде не придурки! Должны найти способ!
— Если только не получится, что этот магазин — обух, который плетью не перешибить, то найдем наверняка, — кивнул Игорь. Ему тоже казалось, что все сложится удачно…
Начиная со вчерашнего вечера в Москве разрабатывались сразу две «опережающие» операции. Первая проводилась правоохранительными органами и ставила своей целью пресечение передела территории, связанного с убийством Горчакова. Вторая операция была, скажем так, частным предприятием Юрия Павловича Романова. Она задумывалась как способ вырвать некоторое количество ядовитых зубов у того, кто решил, что фраеру нельзя распоряжаться делами, не укладывающимися в рамки официальных законов.
Операция ментовская еще только раскачивалась. Это нормально для государственной машины, неповоротливой и тяжеловесной, скованной бюрократическими рамками и канонами.
А вот Романов и его люди зря не дремали… Мир преступный — это далеко не такая скрытая структура, как принято считать. Строго говоря, при большом желании выяснить, кто в нем есть кто и чем дышит все общество, может любой, у кого для этого достанет любопытства и внимательности.
Таким образом, не скрытность и потаенность — главные стражи безопасности в преступном мире. Дело практически только в его длинных и острых зубах. Преступники не хотят, чтобы о них знали, преступники эффективно защищаются…
Коттедж в Переделкино, где проходила игра на деньги, не был слабым и беззащитным местом. Но и крепостью он никоим образом не являлся. Просто дом за высоким бетонным забо — ром, стоящий чуть на отшибе от остального по — селка. Два этажа, обширная мансарда. Ворота — железные, с художественной ковкой по верхнему краю. Цветы всякие, листья — красивые ворота, дорогие. И, что самое важное, прочные!
Около ворот расположилась аккуратная будка, отделанная пластиком и слепо отблескивающая на окрестности зеркальными стеклами. В будке, как правило, дежурил один охранник. Но в дни, когда шла игра, к нему присоединялись еще трое. В принципе, в коттедже в день игры всегда находилось шестеро мордоворотов при оружии. Они занимали комнату первого этажа, где было все, что нужно для нехитрого счастья. Большой телевизор, DVD-проигрыватель, музыкальный центр и чертова уйма непритязательных фильмов весьма узкой жанровой направленности. Боевики, простецкие комедии, мультики и как дань ностальгии старый советский кинематограф. Это для нормального жителя страны вещь почти что сакральная. Попробуйте отыскать кого-то, кому не по нраву незабвенные «Приключения Шурика»!
По соседству с комнатой мордоворотов находилось другое служебное помещение охраны. Там постоянно сидела пара тощих молодых людей, следящих за мониторами видеокамер слежения, каковых по периметру забора и на территории было десять. В случае любой неожиданности эти ребята давали сигнал соседям. И начиналась война…
Три «вратаря», учитывая то, что следят они только за подъездными путями, явно были лишними. Но все-таки они смотрелись внушительнее, чем один, играя роль больше образцово-показательную, нежели прикладную. Все равно, случись что-то, либо они должны поспешить на помощь, либо к ним прибежали бы из коттеджа.
Руководил процессом игры неизменно один и тот же человек. Это был «бухгалтер» Смотрящего. Он приезжал всегда немного раньше, так что получалось: он принимает гостей наравне с хозяином коттеджа. Интересный наблюдался контраст. Хозяин — необъятный, грузный Сергей Валерьевич, красующийся великолепными висячими усами на румяной физиономии, и корявый, тонкий и нескладный Гоша, не признававший имени и отчества, отзывавшийся только на прозвище — Кунак. Откуда оно появилось, не знал никто. Может, и сам Гоша не помнил, хотя маловероятно. У него-то как раз память была феноменальная…
Иногда казалось, что он может рассказать о себе буквально с рождения. Он помнил номера всех исправительных учреждений России, хотя это и кажется совершенно невозможным. Мало того, Кунак успевал отслеживать изменения в нумерации и кодах чуть ли не раньше, чем они происходили. Он мог совершать в уме арифметические действия с очень большими числами.
