В адрес передачи приходило и приходит огромное количество писем и отзывов. Ежедневно в мой кабинет доставляется два-три килограмма почты. А электронные адреса иногда даже не справляются с тем, что нам пишут.
Люди задают вопросы, что-то рассказывают, делятся своими мнениями… И до недавнего времени все эти разговоры шли, как говорится, в одни ворота, потому что физически невозможно отвечать на две-три сотни писем в день.
Мало-помалу назрела необходимость передачи, в которой можно ответить на ваши многочисленные вопросы. Не на все, конечно, но на основные — точно. И именно потому мы сегодня нарушаем формат передачи, превращая ее из хроники в ток-шоу. Тема нашего шоу — преступление и наказание.
И позвольте вам представить наших гостей. Это Марк Геннадьевич Ракицкий, профессор кафедры криминологии Академии внутренних дел…
Толстый дядька при этих словах лениво помахал рукой. Зрители разразились жаркими аплодисментами.
— Галина Петровна Ставрогина, представитель правозащитной организации «Чувство локтя».
Снова аплодисменты.
— Евгений Владимирович Громов, следователь по особо важным делам Московской Генпрокуратуры.
Третий гость, как и предполагал Борис, оказался ментом.
— И Борис Иванович Рублев — работник кафе «Семь ветров», город Тула.
Зрители, конечно, зааплодировали. Но Борис буквально кожей ощутил направленные в свою сторону лучики интереса. Понятное дело — какое может иметь отношение к теме передачи работник кафе. Даже как-то странно.
Филимонов сделал рукой жест в сторону большого плазменного экрана.
— Итак, давайте посмотрим на статистику преступлений по Москве.
На экране появилось несколько разноцветных кривых. Филимонов пояснил:
— Здесь все разделено по цветам. Синим мы обозначаем количество краж. Любых — от карманных до квартирных и магазинных. Желтый — цвет более серьезных преступлений. Это ограбления, разбой, нанесение тяжких телесных повреждений. Ну, и красный цвет — это не что иное, как убийства. Самая, как мы понимаем, тяжелая и страшная разновидность преступления. Графики наглядно показывают нам, что количество злодеяний год от года растет. То есть получается, что в нашем обществе, претендующем на звание цивилизованного, день ото дня становится все опаснее и страшнее жить. Но значит ли это, что у нас плохие правоохранительные органы, которым просто нельзя доверять безопасность людей? Или причины роста кривой преступности кроются в чем-то ином? Давайте спросим об этом у нашего гостя, профессора Ракицкого. Марк Геннадьевич, ваше мнение, мнение ученого, работающего как раз в нужной сфере.
— Криминология — это наука о преступлении, — сказал профессор густым басом. — О том, какие преступления бывают, о неких законах и правилах их возникновения и, если так можно выразиться, локализации. Я пояснил это для того, чтобы нашу науку не путали с криминалистикой, работающей в сфере раскрытия преступления. Итак, вы задали вопрос о том, почему растет количество преступлений. Отвечаю: причина кроется в тех изменениях, которые про — исходили и происходят в обществе. Во-первых, совсем недавно закончились девяностые годы, годы государственного кризиса. После них осталось очень много неразрешенных общественных противоречий. Например, все мы знаем, как сильно был криминализован бизнес в то время. Сейчас бизнес и преступность немного разошлись. Появилась возможность чем-то заниматься честно. Но пережитки прошлого остались. Рэкетиры по-прежнему предлагают свои «услуги», требуя за них денег. Однако современный бизнесмен не всегда готов их платить. Это приводит к преступлению. Далее — наблюдается очень высокая контрастность общества. Посмотрите на Москву, на роскошные дома элитных комплексов и на хрущевки. Представьте себе, что должен чувствовать житель таких хрущевок по отношению к богатому? Это тоже закономерная вещь: как только в стране появляются богачи и бедняки — преступность возрастает. Бедняк хочет зарабатывать и жить так же, как богач, ему что-то в этом мешает. И он, естественно, вынужден прибегнуть к незаконному способу обогащения. Ну, и третья причина — растущая пестрота национального состава Российского государства. И Москвы в частности. Многие захотят обвинить меня в предрассудках после того, что я скажу, но тем не менее огромные проценты к этим кривым добавляет присутствие в нашем обществе чужих диаспор. Именно диаспор, так как это — сознательно изолированные от окружающей среды кластеры, в которых сохраняются нравы той среды, откуда прибыли приезжие. Соответственно внешний мир — это мир чужаков… А с чужаками, сами понимаете, можно и не церемониться. Это что касается преступности. А вот насчет правоохранительных органов — это не ко мне. Вот у нас тут есть представитель соответствующих структур. Можете спросить у него.
Представитель прокуратуры встрепенулся и приготовился отвечать.
Филимонов сказал:
— Да, наверное, вторую часть вопроса я адресовал не тому человеку. Евгений Владимирович, что вы скажете нам и телезрителям?
Следователь по особо важным делам, приосанившись, ответил:
— Наши правоохранительные органы стали хуже работать. Но винить их в этом нельзя. Потому что их проблемам есть объяснение. Вы позволите?
— Да, конечно! — кивнул головой Филимонов.
— Как ни странно, главным врагом нашей милиции, да и любого другого подразделения, занимающегося преступлениями, является само общество. Начиная от нелепых законопроектов, построенных таким образом, чтобы ограничить возможность грамотно действовать для рядового сыщика, и заканчивая стереотипом «стучать нехорошо», вбиваемым в голову человеку с детства.
— То есть вы хотите сказать, что стучать — хорошо? — спросил Филимонов.
На это следователь прокуратуры после недолгой паузы ответил:
— Надо начать с объяснения термина «стучать». Все знают, что стучать — это доносить на кого-то. Однако доносить можно по разному поводу. Рассказывать, например, о том, чем дышит ссыльный диссидент, — это одно. Но совсем другое, когда надо сообщить в милицию о соседе, регулярно избивающем свою жену и медленно, но верно подводящем дело к бытовому убийству. То есть либо он потеряет всякое чувство меры и забьет несчастную жену до смерти, либо женщина решит, что издевательств больше не потерпит, и зарежет супруга кухонным ножом. Согласитесь, второй случай трудно назвать стукачеством. Но считается, что это стыдно. При таких условиях, разумеется, будет наблюдаться рост преступности, потому что органам не оказывается помощь со стороны населения в своевременной информации.
— Хорошо, — кивнул Филимонов. — К причинам роста преступности мы в нашей передаче еще вернемся. А пока давайте зададимся вот каким вопросом: насколько важную роль в росте криминальной напряженности играет наказание за преступление? В настоящее время, как мы знаем, идет процесс смягчения пенитенциарной системы. Например, во многих странах мира отменена смертная казнь. В последнее время все ближе к этому подходит и Россия. Это хорошо или плохо? Спросим у Галины Петровны Ставрогиной.
