— А что, плохой работник? — спросил Романов.
— Не знаю. Скорее потому, что его буквально преследуют приключения. В том смысле, что он постоянно вляпывается в какие-то истории, заканчивающиеся конфликтами. Собственно, если как следует посчитать, то получится, что на его счету есть и чеченские полевые командиры, и криминальные деятели, и военные… И просто бандиты.
— Он, часом, не киллер? — спросил Юрий Павлович.
— Нет, не киллер. И это совершенно точно. Это что-то с другим знаком. Какой-то, я не знаю, паладин в камуфляже…
Романов и Болеславский переглянулись. Новость о том, что в поле их зрения появился такой персонаж, была не лучшей. Романов протянул руку, взял один из листов, стал пристально изучать. Спросил:
— Слушай, Денис, я вот смотрю на это все, и думаю: а он, часом, не имеет никакого отношения к этой, как ее… «Стреле»?
«Стрелой», «Белой рукой», «Чистилищем» и еще много как называли полумифическое подразделение при Президенте РФ, созданное якобы с целью борьбы с преступностью ее же методами. Рассказывали, что в этой группе состоят бывшие профессионалы войск спецназа, и их modus operandi неизменен: смерть каждому, на кого их навели. В свое время об этом подразделении были репортажи в средствах массовой информации разной степени достоверности.
Никто, впрочем, так и не доказал существования «Стрелы». Аналогично не доказали и того, что ее не было. Вопрос насчет секретного подразделения остался открытым. И Романов, глядя на краткое жизнеописание Бориса Рублева, не мог не спросить о нем — уж очень качественно этот тип разбирался с врагами, попадавшимися на пути.
Федосеев покачал головой:
— Он очень редко работает на государство. Хотя бывали случаи, конечно. И даже если это подразделение существует, то все равно Рублев к нему не относится.
— Ясно. А теперь он, значит, в Туле работает?
— Да. В кафе «Семь ветров». Я навел справки. Рублева туда приняли на работу три месяца назад. Он там кельнер. Ну, или бармен — как больше понравится. Короче, вполне мирная работа. Еще известно, что он женился на жительнице Тулы. Адрес и имя не установил. Живут в Туле.
— Вот так, — развел руками Романов. — Ушел от дел, поселился в провинции. А потом — раз! И завалил двоих ребят, которые у меня увели полмиллиона долларов! Что это значит? Это, господа, значит, что он должен мне пятьсот тысяч! По-моему, это чересчур.
Болеславский несколько удивленно спросил:
— Вы собираетесь что-то с ним сделать?
— Ты угадал, я много чего хочу с ним сделать! И хочу, чтобы он кое-что сделал для меня! Раз уж он должен мне денег.
Присутствующие оторопели. Романов иногда выдавал на-гора такие странные идеи. Но сегодняшняя, пожалуй, была самой непонятной за последнее время.
— Что вы имеете в виду? — спросил Болеславский.
— Я вот что имею в виду: соберите мне человек шесть надежных людей с приличным уровнем физической подготовки. И чтобы у них не было склонности к размышлению о том, что такое «хорошо» и «плохо». Микроавтобус побольше — вроде того, на котором приехали грабители в «Корону». Я, пожалуй, наведаюсь к нему в гости — пусть встречает.
— Зачем? — удивился Болеславский.
Романов улыбнулся:
— Знаешь, самые вкусные каштаны — это те, которые добыты из огня чужими руками. Если вы не забыли, есть еще такой человек, которого зовут Пиратом. И нам не мешало бы с ним разобраться несколько раньше, чем он разберется с нами.
Болеславский сказал:
— Я нашел исполнителя. Снайпер, толковый профессионал, воевал в Чечне. Из-за этого находится в федеральном розыске. Очень остро нуждается в деньгах, чтобы свалить за границу. Согласился сразу.
Романов кивнул:
— Снайпер — это замечательно. Он нам пригодится. Во-первых, как резервный вариант. Во-вторых, если мои методы убеждения этого вашего Рублева окажутся эффективными, то как основной, но несколько для других целей. Улавливаете?
Оба собеседника кивнули головами.
Романов махнул рукой, подводя черту под разговором. Собрав листы с материалами по Рублеву, спрятал их в стол.
— Я подержу это у себя, — сказал он Денису.
Федосеев вскинул вверх ладони — дескать, можете делать с этим все, что захотите. Для вас ведь собирал, не для себя.
— Когда подготовите команду — скажете. Давно я из Москвы не выбирался. Надо проветриться…
Болеславский и Федосеев вышли из кабинета. Романов подождал, пока их шаги затихнут в коридоре, достал из ящика фотографию Рублева, несколько секунд смотрел на нее. Потом лицо его исказилось злобой. И он стал остервенело рвать ее на части. Когда снимок превратился в ошметки, Романов швырнул его в мусорную корзину. Перевел дыхание, ослабив галстук. Вроде полегчало. Хотя в последние дни уже непонятно, на каком ты свете. Сумасшествие сплошное. Мрак!
Глава 13
Все началось в воскресенье.
Утро выдалось замечательным — теплое, светлое, с разлитой в воздухе прозрачностью и украшенными росой паутинками, висящими везде, где только можно. Осеннее солнце пухлым оранжевым шаром вставало из-за домов, источающих холод ночи. На траве, все еще зеленой, лежал плотный седой иней.
Дети и жена сегодня были дома. Так что Борис был единственным, кто проснулся достаточно рано. Вышел во двор, сделал разминку, прокрутил на турнике «солнце».
Многое нравилось ему в теперешней жизни. Во-первых, спокойствие и тишина древнего города. Во-вторых, то, что жили они в двухэтажном доме старой постройки с тихим двором, который не скрывался под асфальтовой скорлупой, а зеленел от травы. Асфальт был только на дорожках, ведущих к двум подъездам этого строения.
Комбат прошел к колонке, пустил воду, подставил голову под ледяную струю. Поежился, крякнул и побежал домой. Тихонько проскользнул через прихожую. Зашел в ванную, умылся, посмотрел в зеркало на свою травму трехдневной давности. Слабенький синяк можно было заметить, только приглядевшись.
Сегодня его попросили выйти на работу чуть раньше — опробовать новое оборудование для розлива пива. Вчера его установили и вроде отрегулировали. Но на всякий случай Антон договорился с Борисом, чтобы тот зашел с утра, проверил и, если что-то не так, вызвал техников. Благо фирма, продавшая эту штуку, была достаточно солидной, чтобы у них и в выходной день нашлись люди для решения проблем.
Комбат нарезал батон, сварганил из молока и яиц макачку и поджарил гренки. Взял несколько штук себе, а остальные оставил в блюде на столе, завернув в полотенце. Будет чем порадовать Мишку и Лену.
Покончив с завтраком, Борис оделся и уехал на работу.
Его присутствие было странным в абсолютно пустом кафе. Тем более что с тех самых пор, как его показали по телевизору, «Семь ветров» стало местом паломничества со всего города. Люди шли, казалось, только посмотреть на Бориса, как на народного героя. И уже совершенно побочным образом они еще ели и пили, не жалея денег. Для прибылей это было прекрасно, но вот чисто психологически — скверно до омерзения. Только совесть не давала Борису взять у Антона отпуск на то время, пока не улягутся страсти. Хотя с народа бы сталось устроить массовое паломничество под его окна. Вот, кстати, главный недостаток небольшого города: там все про всех знают. Иногда даже больше, чем те сами про себя.
