Быстро умывшись, Борис оделся почти так же, как на телепередачу. Только вместо футболки натянул тонкий свитер. Был соблазн взять пистолет, но в итоге Рублев решил не рисковать. Его ведь наверняка обыщут. И как отреагируют на оружие? Ясно же, что плохо.
Деньги с собой он взял не все. Хватит на первое время тысячи, а если что — можно будет подскочить в Тулу. Расстояние-то не из больших.
Он вышел к вокзалу и заметался по площади, ища извозчика, который согласится отвезти его в столицу. Первый же запросил сотню долларов. И очень удивился, когда Рублев молча выдал ему купюру. Качая головой и опасливо косясь на клиента, таксист выехал на трассу.
По пути до столицы водитель несколько раз пытался завести разговор с клиентом. Но всякий раз его дружелюбие натыкалось на холодный взгляд, в котором было что-то еще, не поддающееся пониманию, но настолько нехорошее, что в итоге таксист счел за лучшее не встревать.
В Москве пассажир назвал адрес. Его отвезли, и оказалось, что это какой-то бизнес-центр средней руки. Ну, может, выше, чем средней.
Судя по времени, Романова тут еще и быть не могло. Борис уселся на лавочку через дорогу и стал глядеть на вход.
Знакомый «мерседес» подрулил в девять тридцать. Борис побежал к бизнес-центру.
На некотором расстоянии от бизнесмена он притормозил, чтобы его ненароком не прикончил телохранитель.
Романов повернулся на звук шагов, узнал Бориса. На лице его появилось выражение неподдельного удивления.
— Ничего себе, ранняя пташка… — усмехнулся он.
Борис, сдерживаясь, чтобы не разорвать эту мразь прямо сейчас, ответил:
— А если бы у тебя семью похитили, ты бы как себя вел?
— Логично, — согласился Юрий Павлович. — Ну, пойдем поговорим.
Они поднялись в офис Романова. Кивнув Борису на кресло, Юрий Павлович уселся через стол. И стал глядеть на Бориса, как на насекомое, посаженное на булавку.
Рублев не выдержал и спросил:
— Чего пялишься?
— Да так, сравниваю с тем, кого наблюдал в телевизоре. И замечаю разницу. Откуда эта неуверенность во взгляде? Там был такой герой…
— Вы ведь из-за тех, кого я убил в кафе?
— Какой сообразительный! — восхитился Юрий Павлович. — Да, именно так.
— Я их впервые увидел в тот день.
Романов сложил пальцы в замок. И поверх этого «домика» посмотрел на Бориса:
— Знаешь, это очень возможно. Я даже готов тебе поверить. Потому что дела это не меняет.
— В каком смысле?
Романов развел руками.
— В прямом. Был ты сообщником или оказался просто случайным участником спектакля — теперь ты должен доиграть его по моему сценарию. А знаешь почему? Потому что ты должен мне пятьсот тысяч долларов.
Комбат даже привстал. Юрий Павлович предостерегающе поднял палец:
— Не горячись, Борис. Помни, что жизнь и здоровье твоей семьи напрямую зависит от меня. И если со мной что-то произойдет — произойдет и с ними. Так что меня трогать нельзя. Более того, Борис, я бы на твоем месте пошел в церковь и заказал по мне здравицу. Потому что, если со мной что-то случится не по твоей вине, все равно и красавица Татьяна, и дети погибнут.
— Что тебе нужно? — спросил Рублев, бледнея от ненависти.
— Мне нужно от тебя, чтобы ты отработал свой долг. Только и всего. После этого расходимся.
— Как я могу отработать столько денег?
Юрий Павлович карикатурно задумался. Даже стал чесать в затылке, чтобы работа мысли была отражена наиболее полно.
— Очень просто, Борис. Есть один человек, который мне очень сильно мешает. Убери его — и мы в расчете.
— Ты что, спятил? — спросил Борис. — Я похож на киллера?
— Напротив, знаешь ли! Я вот посмотрел материалы, добытые моими людьми, и обнаружил, что ты — прямо ангел в белых одеждах. Этакий, знаете ли, ангел-воитель. Никогда не убивающий безвинных людей, но безжалостно истребляющий зло. Просто слезу прошибает, честное слово! Хочешь, открою секрет? Твоя репутация не пострадает!
— Прекрати кривляться! — резко сказал Борис.
— Прекратить? Изволь. И слушай, что я тебе сейчас скажу на полном серьезе: ты будешь делать то, что я скажу. Прикажу переплыть Ла-Манш — переплывешь, скажу поменять пол — поменяешь! И никуда ты не денешься, потому что тебе, я уверен, очень хочется увидеть жену и детей. Ты можешь отказаться — право выбора никто не отменял, но тогда не обессудь. Придется от тебя избавиться. Но сначала — показать занятное кино, в котором твоя семья сыграет главную роль. И эта роль будет трагической, я тебе обещаю.
— Можно подумать, ты оставишь нас в живых, если я соглашусь.
— Борис, только одно слово — и мы приступим к съемкам фильма! В самом деле, какая разница, сейчас твоих домочадцев на куски порежут или потом? Ну, давай, отказывайся!
Борис скрипнул зубами. И конечно же, промолчал.
Романов самодовольно улыбнулся.
— Так вот, Борис. Ты должен устранить человека, который очень сильно портит мне жизнь. Я оцениваю его голову в пятьсот тысяч долларов.
— Что же это за персона такая, за которую не жаль таких денег?
— А вот кто, — ответил Романов, выдвигая ящик стола и доставая из него краткое досье на Смотрящего.
Комбат принял папку, открыл. Просмотрел первые несколько строк и понял все. Отложил бумаги, наклонился к Романову и спросил:
— А потом будешь смотреть, как меня рвет на части общак?
— С чего бы это? — поднял брови Романов.
— Ты предлагаешь мне убить Смотрящего Москвы. Как думаешь, воры мне это простят?
— А, вот ты чего боишься! Позволь дать тебе справку: на самом деле Смотрящий этот встал поперек глотки не только мне, но и самим ворам. И они даже пальцем не пошевелят, чтобы наказать убийцу. Вот так, друг мой.
— Что ты заливаешь! — не поверил Борис.
— Короче, — хлопнул ладонью по столешнице Юрий Павлович, — я не нанимался тебе ничего доказывать. Я только поставил задачу. И намерен проконтролировать ее выполнение. Понятно?
— Понятно. Сколько времени ты дашь мне?
Романов отмахнулся:
— Достаточно. Я не требую, чтобы ты пошел и прикончил его прямо сейчас. Но и не затягивай сильно. Думаю, что максимум, на который ты можешь рассчитывать, десять дней. Если через десять дней я не узнаю, что нашего Смотрящего постигла скоропостижная и преждевременная кончина — я убью одного ребенка. Еще десять дней, и убью второго. Ну а потом и до жены дело дойдет. Итого — месяц, Борис.
— Итого — десять дней, — ответил Рублев.
— Как тебе удобно, — покладисто разрешил Юрий Павлович, а Борису снова пришлось сдерживать себя, чтобы не сломать бандиту шею прямо сейчас.
