Высказавшись, котик грациозно встал и ушел. Видимо, читать. Оставив старейшину сидеть в одиночестве, ощущая всю тяжесть мира, собственную незначительность для этого мира и то, что он все-таки глупец, который действует ничего не зная и не понимая, просто воображая, что понимает. Вон ласточки тоже думали, что знают, что делают, а теперь, оказывается, какая-то древняя тайна меняет мир и вскоре в нем будет очень неуютно жить людям.
И не поверить словам Лоста не получалось. Просто из-за того, что к этому любителю гулять в кошачьей шкуре Бериза отправили боги.
А потом еще и окажется, что этому типу надо помогать. Вопреки традициям и желаниям тех, кто мнит себя самыми сильными в этом мире.
А это будет сложно. Даже если Лост притащит своих драконов, школу и все три мира впридачу.
— И почему я вовремя не помер? — спросил у беседки старейшина.
Вид у котика был настолько потерянный и неприкаянный, что Нэлла ощутила странное желание обнять его, погладить по голове и попытаться утешить, как ребенка.
— Мне нужна Верихана, — мрачно произнес Лост, и желания Нэллы метнулись в другую сторону, его резко захотелось стукнуть.
Но желаниям Нэлла не подалась. Так и продолжила сидеть в кресле напротив окна, в которое влез котик. И нет, она вовсе его не ждала, просто наблюдала за закатом, раскрасившим небо в багрянец и золото, подчеркнув всю эту красоту редкими черными полосами перистых облаков.
Лост качнулся с пяток на носки, зачем-то потрогал свое правое ухо и печально вздохнул, живо напомнив не котика, а самого натурального пса, старого и уставшего. Нэлла на него просто смотрела, не зная как реагировать на это преставление, и тем более, не понимая что оно значит. А он постоял, потом подошел к креслу с девушкой и уселся на пол.
— Да, мне нужна Верихана, других мозголомов ее класса я просто не попущу к себе. Они вряд ли поймут, почему куда-то нельзя лезть и из-за чего меня нельзя срочно лечить.
— О, — только и смогла сказать Нэлла. Обнять его и погладить по голове захотелось еще больше, особенно, когда он придвинулся поближе и оперся затылком о ее коленку.
— Знаешь, дети всегда лезут, куда им нельзя. И чем больше запрещают, тем изобретательнее они становятся в своих попытках. Может, если бы отец не запрещал мне трогать книгу, я бы на нее и вовсе не обратил внимания. Другие книги были мне не интересны, — задумчиво сказал Лост. — А я тогда был слишком маленький и мне действительно было нельзя. И спасла меня Белая Чародейка, практически полностью растратив на меня свои возможности напрямую вмешаться в ситуацию. Впрочем, думаю, у нее особого выбора не было, только запереть мне память, пока то, что я не способен был понять, не свело меня с ума. Хотя к ее невозможности вмешаться эта история начала катиться гораздо раньше, чем я таки достал ту книгу из запертого железного ящика. Думаю, моя бабка тоже выжила и попала именно в тот храм не без вмешательства божественных сил. И ее двоюродный братец, когда раскаялся в содеянном нашел ее там не без чьей-то помощи, причем, нашел так, что очень не скоро догадались поискать его союзники… хм… бывшие на тот момент. И моему отцу все-таки помогли сбежать и спрятаться, может даже избранным его провозгласили… Проклятье, мысли путаются. Давай я расскажу тебе эту историю с того места, с которого я ее вспомнил… то, что было раньше, Помнящей книге не интересно. Или она считает, что мне оно сейчас не нужно. Я и так, мало того, что читаю-вспоминаю то, что она сейчас мне выдает, так еще и то, что умудрился увидеть-вспомнить в далеком детстве всплывает из-за божественных запретов и все еще больше путает. Да, именно путает. Сейчас я могу послать этому занятному артефакту своеобразный запрос, потому что хотя бы примерно представляю, что мне надо. А тога мне было семь лет, представляешь? И мне хотелось знать, куда делась моя мама… а книга этого не знала, зато знала историю моей занятной семьи. Тут такая штука, она хранит то, чем с ней поделились, подержали в руках и поделились, а если кто-то пропал и после этого не подержал… знать ей неоткуда куда именно он делся.
— Лост…
— Не переживай, сейчас меня никто на свете не сможет подслушать. Помнишь, мне в храме определенной судьбы сказали, что я вообще невозможен. Не помню точно, что-то про несовпадение.
Нэлла кивнула, что-то такое она помнила, хотя тогда ее гораздо больше волновали ее личные проблемы.
— Так вот, я действительно нечто невозможное, — грустно улыбнувшись, сказал Лост. — Моего отца книга приняла, как хранителя, пока я был маленький, больше было некого… думаю, если бы от моей семьи действительно никого не осталось, она бы выбрала в хранители кого-то другого. Хотя там наверняка были бы свои проблемы, может даже похуже, чем сейчас… В общем, как-то бы оно в любом случае было, а тогда, когда пропала мама и больше полугода не прикасалась к этой книге, она выбрала моего отца, потому что я был слишком маленький.
— В нормальных условиях она бы его не выбрала? — догадалась Нэлла.
— В нормальных условиях он был бы врагом. Еще большим врагом, чем двоюродный братец моей бабки, изгнанный и отрезанный, в том числе и от дара. Знаешь, что самое забавное? Мой отец был таким же жаждущим власти идиотом, понятия не имевшим, что с этой властью потом делать. И его тоже за попытки эту власть заполучить изгнали и отсекли от семьи. Хорошо они хоть дар запирать не умели. Но мой отец на самом деле был просто молодым придурком, совсем молодым. И, думаю, его кто-то обманул, он сам так думал, хотя не был уверен. Как-то слишком вовремя ему попались те вещи и подслушанные разговоры… в общем, не важно. Гораздо важнее, что он очень хотел совершить что-то такое, что позволит ему вернуться, хотя бы в роли одного из сильных или знающих. А если не учитывать его излишнюю молодость, он был все-таки довольно умным и сумел найти то, что не смогла найти вся его семейка. А потом передумал им отдавать. Похоже, это у нас семейное — находить больше, чем искали и передумывать.
Котик улыбнулся и потерся щекой о колено Нэллы.
— Ничего не понимаю, — призналась девушка.
— Нэлла, я действительно нечто невозможное. Я даже не дитя враждующих Домов. Я дитя семей, которые фактически друг друга уничтожили. И нет, Ласточки, конечно, пока этого еще не поняли, ну, подумаешь, детей рождается меньше, а взрослые гибнут чаще. Бывает. Старшая ветвь Дома Ропьянки тоже не сразу поняла, что вымирает. А у Ласточек это вымирание еще эпичнее, им пожелали вообще исчезнуть с лица земли. Всем. Всем, кто служит этому Дому. Хорошо хоть магистр Миртик даже в кошмарах этому Дому служить не станет. Понимаешь, Нэлла, тут ни одного шанса на возрождение, как у Ропьянок. Тут стоит только признать себя частью этого Дома и все, ты часть проклятья, которое убьет и тебя, и твоих потомков. И будет убивать, пока не останется ни одного.
Девушка кивнула.
— А мне досталась книга, которая все помнит, вообще все, не только ритуалы, за которыми охотились Ласточки, но рассказать по-человечески ничего не может. И мне сейчас очень нужна Верихана, чтобы помогла разобраться в той каше, которая бурлит в моей голове. А то я в данный момент даже не очень понимаю, где мои настоящие воспоминания, а где то, что мне дала книга. Нужно сильно-сильно постараться, чтобы понять и отделить. А эта зараза новых тут же подкидывает, чтобы мне было веселее.
