— Так, — заинтересовался Лост.
— Знаешь, там, где я живу, недалеко живет она женщина, уверенная, что кошки разумны, просто это скрывают. И она пытается заставить всех относиться к ним, как к разумным. И еще разговаривает с кошками. И называет себя посланницей истины. Вот этот тип очень на нее похож. Только я никак не пойму, где же его разумные кошки прячутся?
— Понятно, — сказал Лост. — А проводника по замку в горах можешь найти?
— Могу. Думаю, он этим займется с большим удовольствием, — кивнул Эрасу и насмешливо улыбнулся. Видимо, считал, что Лост после знакомства с тем проводником вскоре взвоет и попытается сбежать.
— А выбора у меня нет, — пробормотал все отлично понимающий котик.
Для начала Эрасу отпросился у своей лекарки, попутно ей поулыбавшись и пообещав вернуться, привезя какие-то загадочные сладости. Лекарка хмурилась, напоминала, что необходимо три раза в день пить по капле зелья из синей бутылочки, а раз в три дня из зеленой, на что Эрасу улыбался еще больше и обещал, что все будет хорошо. Лекарка, кажется, не сильно верила, но пациента все-таки отпустила.
Потом пришлось ждать, пока пчеловы поймают точку фокуса на нужном городке. А точка, как назло не ловилась и не ловилась, будто издевалась.
А потом Лост понял, что это судьба так занятно намекала ему, что лучше передумать и не связываться. Потому что тип, решивший устроить себе лабораторию в пещерке недалеко от города, слишком уж занятный человек. И в его голове может найтись место очень уж неожиданным идеям.
Но выбора у Лоста опять же не было. Эрасу, увидев выражение его лица после заявления, что теперь все пойдут в пещеру, потому что там лаборатория, улыбнулся и сказал, что тот человек единственный, кто сгодится на роль проводника. Остальные в те далекие времена либо были слишком молоды, либо у них не было допуска в слишком многие места, либо они не дождались своего наследника и померли, нехорошие люди.
Пришлось Лосту идти к лаборатории, размышляя о том, а не безопаснее ли было довериться своей способности, идеально настроиться на книгу и позволить ей себя вести? Тем более, Верихана будет рядом. И Нэлла, если что, вовремя пнет. И никакой тип с придурью и любовью к пещерам крутиться рядом не будет.
Но отступать было поздно. Теперь, если отступишь и не дойдешь до лаборатории, Эрасу вполне может взять и дойти в гордом одиночестве. И честно рассказать любителю пещер что его туда привело и кто именно спасовал перед лабораторией. А тот тип из принципа возьмет и побежит следом за Лостом, решив помочь, вопреки его желанию.
В общем, совсем весело будет.
Тихий женский смех на грани слуха поддержал его в этом мнении и Лост потряс головой, стараясь сосредоточиться на том, куда идет. И не думать ни о чем постороннем. Откуда-то вдруг всплыло сакральное знание, что посторонние размышления в таком деле совсем уж неуместны. Может книга подсказала. А может начал возвращаться частично утраченный разум.
Лаборатории в пещере могла позавидовать лаборатория магистра Лески, используемая в качестве наказания для студентусов. У Лески была практически легендарная лаборатория. Заваленная бумажным хламом до самого потолка. За стопками из бумаги местами не было видно стен. А кроме бумаги там было и великое множество других очень нужных вещей, которые, как уверял магистр, непременно однажды пригодятся.
Студентусы поговаривали, что в той лаборатории даже успели загадочно пропасть несколько человек, правда, не могли сказать, как тех людей звали и зачем они туда поперлись.
И вот любитель устраивать лаборатории в пещерах решил в деле коллекционирования хлама магистра Леску перещеголять. И ему это почти удалось. Для полноты картины не хватало только стопок бумаги под стенами, лежащих там десятилетиями. А так, хлама было даже больше, возможно из-за того, что и места для этого хлама хватало с избытком.
Эрасу провел Лоста между кучами чего-то загадочного и неопознаваемого, как по лабиринту. Довел до деревянного забора, нелепо смотревшегося посреди пещеры. Провел воль него и наконец нашел дверцу, перед которой и застыл. Дверца была маленькая, узкая и для контраста выкрашена в ярко-зеленый цвет, наверное, чтобы хозяин забора ее не потерял.
— Заходим? — спросил Лост.
— Не уверен, мало ли чем он там занимается.
— Да? — удивился Лост.
— Да, но зайти придется, — со вздохом сказал Эрасу и толкнул ладонью дверцу.
— Крак?! — явно не поверила в такое святотатство она.
— Да чтобы вы все облезли, чтобы вас горой прихлопнуло и луной добавило, чтоб вас… — душевно пожелали из-за дверцы, а потом оттуда выглянул суровый дед. Седой такой, бородатый и с колючими глазами. — Так, — сказал, как припечатал, он. — Так. И что же тут у нас за явление, а? Кого же это к нам принесло? Не уж то Эрасу соизволил явиться? Носило где-то целую кучу времени и тут на тебе, вспомнил…
— Мрич, не разоряйся! — потребовал Эрасу. — У тебя тут гость с заманчивым предложением.
— Да? — удивился дед и перевел взгляд на Лоста. Поморгал немного, потер глаза, опять поморгал, а потом осторожно спросил: — Мне это чудится?
— Что тебе опять чудится?! — возмутился Эрасу.
— Не что, а кто, — сурово поправил Мрич и указал пальцем на Лоста: — Вон посмотри на цвет его пламени, болван! Прямо как у Вилиддара, вот только с физиономией что-то не то, где же ты видел у Вилидаровых отпрысков такую неизящную физиономию?
Эрасу посмотрел и пожал плечами.
— Кто такой Влидар? — спросил Лост.
— Первопредок, олух, тот, кому Алый Воин вручил силу на хранение и пользование, чтобы чаши весов не перевернулись, — еще суровее произнес Мирч, так, словно Лост осмелился плюнуть в изображение какого-то бога.
— Как интересно, — только и смог пробормотать Лост.
— А ну, пошли! — приказал дед и, прежде чем Лост успел опомниться, схватил его за воротник и затащил за дверцу.
В помещении за ней обнаружился еще больший барак, чем снаружи. И даже подпирающие стены колоны из бумажных листов там уже были. А посередине этого бедлама было расчищенное место и стоял грандиозный стол, весь уставленный какими-то приборами.
— Вот, — проворчал дед. — Пришлось от всяких олухов по пещерам прятаться. А то, то у микроскопу стеклышко свинтят, а мне потом выписывать его у кикх-хэй и ждать два месяца, пока сделают, потому что микроскопа моя нестандартная, она из первых, экспериментальных. То в свою мерзкую настойку дорогущих иномирских цветов засунут, потому что пахли они им вкусно. И как не потравились, заразы? И ничего же не ценят. Одно не ценят, потому что иномирская древность. Другое — потому что новоделы из мира этого. Даже интересно, что же им такое надо всучить, чтобы хоть немножко восхищения и интереса пробудить? А?
— Девку погрудастее, — подсказал Лост.
— Да? Интересная идея, — не стал спорить дед. — Так, а ну, иди сюда.
