Я почувствовал что-то вроде радости внутри — это был первый раз, когда он назвал меня своим сыном, перед другим человеком, с тех пор как мы воссоединились. Это было хорошо.
12. Trust
Сегодня суббота, но я чувствую себя так невероятно странно, что мне нужно придумать новое название для этого дня. "Суббота" не покрывает этого.
Прошлой ночью, чтобы очистить свои мысли, я согласилась поехать кататься на коньках с Мэри Кей, тетей Эйлин и Паулой на большой открытый каток вне Таунтона. Я не видела Эйлин и Паулу вечность — я была занята спасением своих оценок, а они делали ремонт в их новом доме.
Это был один из последних раз, когда мы могли пойти покататься — наступала весна, и вскоре они будут не в состоянии поддерживать открытый лед. Я чувствовала себя как маленький ребенок, шнуруя свои коньки. Мэри Кей купила яблочную карамель. Эйлин и Паула были счастливы и беззаботны, и все четверо из нас были невероятно групы и бестолковы. Я чувствовала счастье, и не думала про Хантера более чем тысячу раз, так что это было хорошо.
Затем Паула промелькнула в обратном направлении, когда потеряла равновесие и тяжело полетела вниз. Ее затылок хлопнул по льду с таким громким треском, что это звучало, как будто сломалась ветка. Немедленно Эйлин и я были там, и Мэри Кей бросилась к нам через несколько секунд.
Я с ужасом наблюдала, как распространяющийся, кружевной узор крови просачивался через лед.
Маленькая группа людей уже толпилась вокруг, заглядывая через плечо, пытаясь увидить что происходит, и Тетя Эйлин поднялась со своих коленей и прогнала их обратно. Я видела, что она уже начинает волноваться, поэтому я взяла ее за плечо и сказала ей пойти вызвать 911.
Через секунду ее глаза сфокусировались на мне, затем она кивнула, стоя неуверенно на ногах, и покатилась осторожно к краю катка.
Мэри Кей старалась не плакать и не смогла. Она спросила, будет ли с Паулой все в порядке.
Я сказала ей, что не знаю, и стиснула зубы от количества крови, которое я видела. Глаза Паулы затрепетав открылись, и я взяла ее руку, поглаживая ее и назвала ее по имени. Она не ответила и закрыла свои глаза снова. Я видела, что один из ее зрачков был крошечный, как острие карандаша, а другой был широко открыт, что делало ее радужку почти черной. Я не знала, что это значит, но я смотрела телевизор достаточно часто, чтобы знать, что это было плохо. Дерьмо, подумала я. Двойное дерьмо.
Я гладила щеку Паулы, прохладную под моей рукой. Моим рукам было так тепло, даже без перчаток. Мои руки… пару недель назад Алиса Сото была очень больна. Я попыталась прикоснуться к ней, и весь ад вырвался на свободу. Разве я осмелись бы прикоснуться к Пауле сейчас? Ситуация с Алисой была действительно странной, чересчур отличный от этого. Но что если я сделаю Пауле хуже?
Осторожно, я провела пальцами по волосам Паулы, сейчас холодны и мокрым. Я надеялась, что никто не обратит внимания на то, что я делала. Под моими пальцами я чувствовала, что жизненная сила Паулы пульсировала нетвердо, сокрушенная каскадным потоком травмы, от которой она не могла оправиться.
Я закрыла глаза и сконцентрировалась. Заняло момент, чтобы сориентироваться, почувствовать мое сознание смешанным с сознанием Паулы. И когда я оказалась доконца в ее теле, я могла сказать, что было не так. Это было кровотечение внутри черепа Паулы. Кровь на льду была из ее разбитой кожи, но также было кровотечение внутри черепа, и оно было сконцентрировано в затылке. Это сжимало ее мозг, которому было некуда идти. Ее мозг был опасно отекшим, прижатым к ее неподвижному черепу, и он начинал умирать. Паула собиралась умереть до того, как скорая прибудет сюда.
Мои глаза расширились от этого знания. Эйлин была бледной, плакала, пытаясь быть смелой. Я увидела Мэри Кей, поглаживающую руку Эйлин и плачущую.
Очень медленно и тихо, надеясь что никто не попытается остановить меня, я закрыла свои глаза снова и подложила свои пальцы под голову Паулы. В момент я погрузилась в глубокую медитацию и посылала свои чувства в Паулу снова. Теперь я смогла увидеть все повреждения. Без необходимости искать их, древние слова сами пришли мне в голову. Это было заклинание от Элис, поняла я. Тихо я повторяла их, когда они подплывали ко мне, слушая их мощную, монотонную мелодию. Я представляла как лужа крови рассеивается, ускользает; я думала о легких каналах пульсирующих вен, разветвляющихся все мельче и мельче, бесконечно тонких, совершенных и красивых.
Когда системы Паулы стабилизировались — ее дыхание стало более равномерным, ее сердце билось более сильно, ее мозг возвращался в его первоначальное состояние до аварии — Я почувствовала волну восторга, которая почти перехватила мое дыхание. Это была прекрасная магия, совершенная в своем намерении, мощная по своей форме, и изящно выраженная древним голосом через меня. Не было ничего более прекрасного, более удовлетворяющего, более радостного, и я почувствовала на своем сердце облегчение и улыбку, касающуюся моего лица.
Затем глаза Паулы затрепетали открываясь, и мое счастье увеличилось.
Я села на корточки, обессиленная, и взглянула на часы. Моя рука была покрыта кровью, я вытерла ее поспешно о свои джинсы. Я сделала все за три минуты. Три решающих минуты, которые означали разницу между жизнью и смертью для кого-то, о ком я заботилась. Это была самая потрясающая вещь, которая когда-либо случалась со мной, и я даже не могла принять ее внутри.
Скорая помощь приехала почти спустя 10 минут. Медработники выскочили на лед, стабилизировали шею и голову Паулы, затем переложили ее осторожно на носилки. Тетя Эйлин пошла рядом с носилками, обещая позвонить нам позже с новостями. Я сказала, что отгоню ее машину к дому моей мамы, и она сможет забрать ее позже. Она бросила мне ключи и побежала догонять.
После того, как мигающие красные огни исчезли и толпа встревоженных прохожих разошлась, Мэри Кей и я поднялись неуклюже на ноги. Мы продрогли и купили горячего шоколада со стенда, затем вернулись к машине тети Эйлин.
Когда я открыла дверь, я сказала Мэри Кей, что думаю, что с Паулой все будет впорядке. Она перестала плакать, но все еще выглядела очень расстроенной. Она села в пассажирское сидение ничего не говоря, и я посмотрела на ее, прежде чем завести двигатель.
Большие коричневые глаза Мэри Кей встретили мои, и она спросила, что я сделала.
Я посмотрела в лобовое стекло на посыпанную солью улицу — зима заканчивалась, и казалось, что я видела голую землю, голые деревья, голые тротуары в первый раз. Я думала об Алисе и ее непродолжительной болезни, как Мэри Кей до сих пор, казалось, думала, что я вылечила ее.
Я не знала, что сказать.
"Ничего", прошептала я.
Морган
В субботу утром я закончил написание моего доклада по Жюстин Корсеау для совета. Я провел довольно много времени с ней, обсудил все возможные аспекты истинных имен, провел новые беседы с людьми в Фокстоне и прошел через ее библиотеку. Выводом моего доклада было то, что она нуждалась в перевоспитании, но не была опасной и что никаких серьезных мер по отношению к ней принимать не потребовалось, раз я стал свидетелем уничтожения ей письменного перечня истинных имен.
