– Самсон! Самсон! – завопила я, бросилась к пони и обняла его за чёрную косматую шею.
Он фыркнул, мотнул головой и укусил меня за ногу.
Потребовалась целая вечность, чтобы уговорить Самсона забраться в прицеп, но, кажется, Гетин и его папа знали, как этого добиться, и когда мы вернулись в деревню, у нас было такое чувство, словно мы одержали огромную победу.
Когда мы шли к Гетину домой, показался вертолёт. На нём прилетели инспектор Хан и полицейские переговорщики, которые должны были выманить из камеры ту женщину и её сообщника. Однако вертолёт сразу же улетел обратно: по всей видимости, он не годился для спасательных работ.
– Я хочу, чтобы они искали Олли, – сказала я инспектору.
– Там уже и без того достаточно людей, – ответил он.
– Тогда я тоже хочу пойти на поиски.
– Нет, – ответил инспектор, выискивая в комнате место, куда можно было бы присесть. Там, где не было бы крошек, животных, детей и стекла. – Мне нужно взять у тебя показания, к тому же ты в шоке и устала. Вполне возможно, что тебе удалось поймать двух членов преступной группы, которую годами искал Интерпол. Думаю, пока тебе лучше выпить горячего шоколада с печеньем.
– Перестаньте относиться ко мне как к ребёнку! – не выдержала я, и впервые за всё время инспектор Хан засмеялся. Но это был добрый смех.
Тётя Ви вернулась в комнату и тяжело опустилась на стул.
– Мы нашли Самсона, – сказала я. – Он в порядке.
Меган уселась на пол и положила тяжёлую голову на колени тёти Ви. Тётя Ви погладила её коричневые уши.
– Хорошо, – сказала она. – Это хорошо.
Но я понимала, что она надеялась услышать что-нибудь другое.
Мама Гетина тщетно пыталась выгнать из комнаты двух маленьких детей. Они напомнили мне Ишана и Прешес. Они были маленькие, смешные и совершенно обычные, и мне внезапно ужасно захотелось домой.
– Я могу позвонить домой? – спросила я у мамы Гетина.
– Конечно, – ответила она, протянув мне телефон.
Трубку взял дедушка, и я сбивчиво рассказала ему о случившемся. Наверное, в моём пересказе всё казалось хуже, чем было на самом деле. В конце концов, преступники были заперты в камере, так что нам оставалось лишь найти Олли.
– Твоя тётя в порядке? – спросил дедушка.
Я оглянулась на тётю Ви: она сидела на диване, уставившись в чашку с чаем, и по её перепачканному сажей лицу катились слёзы.
– Надеюсь. Дедушка, это ужасно! Конюшни полностью сгорели, а это вся её жизнь.
– А Олли? – спросил дедушка.
– Да, и Олли тоже нет.
– Но это не твоя вина, милая. Это не твоя вина, – быстро ответил дедушка. – Ты поступила правильно.
– Да.
Дедушкин голос стал серьёзным.
– Я бы хотел поговорить с ней.
Я дала трубку тёте Ви и пошла в ванную умыться.
Мы перекусили сэндвичами с сыром. Инспектор Хан кончиком пальца подбирал с тарелки сырные шарики.
– А что с Питером Ромеро? – спросила я. – С ним всё в порядке? Кажется, он был на вершине горы. Он пытался им помешать.
– Сержант Льюис в больнице, а о Ромеро я ничего не знал. – Инспектор Хан отошёл в угол и стал набирать сообщение в телефоне.
Появилась снегоуборочная машина. А потом ещё несколько групп полицейских в белых комбинезонах. Они должны были заняться расследованием преступления, пожаром и перестрелкой в карьере.
Тётя Ви с обеспокоенным видом стояла у окна. Ей тоже не позволили искать Олли.
– Но это же безумие! Я прекрасно знаю эти места, и я смогла бы его найти.
Гетин отправился на поиски. А ещё Хелен и почти все жители деревни.
Полицейские и люди в оранжевом то появлялись, то уходили, обмениваясь сообщениями с инспектором Ханом.
Над горой некоторое время кружил санитарный вертолёт.
– Господи! – произнесла мама Гетина. – Потрясающе! – Но она тут же пожалела о своих словах и опять принялась выпроваживать из комнаты детей.
Инспектор Хан достал рацию и вышел на улицу. Когда он вернулся, вид у него был очень серьёзный.
– Нашли Питера Ромеро. Он с командой спасателей. Они везут его сюда. Он был в карьере. Получил несколько пулевых ранений.
– С ним всё будет в порядке? – спросила я, не зная, что ещё сказать.
Инспектор Хан пожал плечами и снял с брюк кошачий волос.
– Мы на это надеемся. Слушай, ты должна кое-что узнать. Это касается его работы…
– Поиска пропавших картин? – спросила я.
Инспектор покачал головой.
– Не совсем, – ответил он.
– Он полицейский?
– Что-то в этом роде.
– Секретная служба?
– Я этого не говорил.
– А Вермеер?
Инспектор кивнул.
– Вы всё время это знали?
– Нет, – ответил он. – Мы узнали только вчера ночью. Он работал под прикрытием, и поэтому мы считали, что он один из членов преступной группы.
– О чём вы говорите? – спросила тётя Ви.
– Ни о чём, – отмахнулся инспектор и снял со шнурка стружку сыра.
У него снова зазвонил телефон.
– Да, – сказал он и встал. Украдкой взглянул на меня. – Думаю, да. – Он подошёл к разбитому окну. – Я вас вижу. Мы будем через минуту.
– Майя! – Он кивнул в сторону двери. – Идём со мной.
Глава 29
Я вышла на улицу вслед за инспектором. Мои неуклюжие башмаки лучше справлялись с глубоким снегом, чем его дорогие лондонские ботинки, и я ощутила прилив гордости. Мы остановились рядом с машиной скорой помощи. Люди в светоотражающих куртках и огромных башмаках расступились, и я увидела, что в машине на носилках лежал мужчина.
– Питер Ромеро? – спросила я, когда мы подошли поближе.
Его голова лежала на подушке, грудь была перехвачена ремнями, а к руке подведён мешок с какой-то прозрачной жидкостью. Белый комбинезон был разорван и запачкан кровью, а на плече виднелось огромное алое пятно. Вид у него был уставший.
Я не знала, стоит ли мне подходить ближе, но тут Хелен взяла меня за локоть и подвела прямо к машине.
– Это Майя, – сказала она, как будто об этом было сложно догадаться, глядя на мою смуглую кожу и белую прядь волос.
– Привет! – сказала я. – Вы Питер Ромеро.
Он повернул голову. Его лицо было почти таким же белым, как снег, отчего рыжие волосы казались ещё более рыжими, а голубые глаза – ещё более голубыми.
