Парень косится на Рене.
Я пожимаю плечами.
– В свободное время она учит «Википедию». В прошлом Понг участвовал в собачьих забегах.
– Наверное, он дорого стоил.
– Скорее всего.
Зачем я это сказал? Теперь он подумает, что наши услуги выгула собак только для богачей. Я оттаскиваю собак от парня, чтобы он мог встать. Мы даём ему пару минут, чтобы он смог отъехать подальше, и смотрим, как он едет в сторону муниципального центра.
Чтобы перестраховаться, мы поворачиваем назад и снова идём к школе.
Вдруг Пинг подпрыгивает и заливается лаем.
– Что такое, Пинг? Ещё один пакет?
– Посмотри на крышу, – рукой указывает Рене. – Там бегает собака!
День первый. Ошибка пятая
– Смотри, там ещё миссис Кляйн, – я указываю на невысокую спортивную девушку с рыжими волосами. Наша новая уборщица бегает по крыше вместе с полицейским.
– Сегодня что, День мячей? – спрашивает Рене.
Раз в год наш бывший уборщик скидывал с крыши случайно заброшенные туда мячи.
– Нет, конечно, – отвечаю я. – Стала бы она кидать мячи, когда вокруг нет никого, кто мог бы подхватить их внизу.
– Точно, так не делается. Да и полицейский для этого не нужен. Может, собака напала на след преступника?
Пинг и Понг тянут нас к школе через баскетбольную площадку и футбольные ворота.
– Они точно ищут бомбу, – произносит Рене, затаив дыхание.
– Да ладно? – не сдерживаюсь я. – Откуда ты знаешь?
Она тычет пальцем в белый фургон. Тот самый, который я заметил раньше.
– Взрывотехники хранят в нём оборудование.
Она не может знать наверняка.
– Но на трейлере даже мигалок нет.
Рене качает головой.
– Только представь себе масштаб паники, если бы на нём были мигалки. В прошлом феврале к папе в банк приезжала команда взрывотехников. Это точно их трейлер.
Она права, конечно же. Принцесса Эйнштейн знает всё на свете.
– Ну, тогда надо срочно покинуть парк. Зачем мы туда идём?
– Потому что я хочу узнать побольше.
Мы подходим к школе, Пинг снова заводится не на шутку. Он встаёт на задние лапы и замирает в этой позе. По-собачьи это значит: «Друзья, посмотрите на меня, обратите на меня внимание, друзья!»
С улыбкой от уха до уха Понг виляет хвостом.
Собака, которая бегает по крыше, очень похожа на помесь немецкой овчарки с ретривером. Она чёрная с золотыми пятнами и вислоухая. Она обнюхивает кромку крыши, останавливается и приветствует Пинга и Понга.
– Пожалуйста, покиньте территорию школы, – говорит полицейский. – Ваши собаки отвлекают Троя.
– Это Трой отвлёк их от прогулки. – Рене, скорее всего, думает, что просто проясняет ситуацию, но, как по мне, так она пререкается с полицейским.
– А разве вы не должны были научить его не обращать на них внимания? – спрашивает она.
– Ну да, но никто же не совершенен. К тому же ему скучно.
– Ничего не нашёл? – спрашиваю я, чтобы сгладить углы.
– Сэндвич с колбасой по-болонски, – отвечает миссис Кляйн. – Ох, дети, лучше бы вы съедали свои обеды.
– Уходите отсюда, – строго повторяет полицейский.
Вдруг Трой забывает про наших собак и заливается лаем. Он спрыгивает на нижний уровень крыши, опустив нос вниз и виляя хвостом, и принюхивается к большим трубам. Эти трубы ведут в котельную.
– Пошли отсюда, – говорю я Рене и тяну Понга за собой, прочь со школьного двора.
– Интересно, что они нашли? – говорит Рене.
Я перехожу на бег.
– Сбавь темп. Куда ты так бежишь?
– Мы можем подорваться, – отвечаю я.
– Не-а, в случае угрозы нам надо было бы лечь на землю и зажать уши, – говорит она.
– Они вернулись в школу. Наверное, Трой унюхал бомбу в трубах. – У меня потеют ладони и учащается дыхание.
– Или ещё один сэндвич с колбасой по-болонски. Разве тебе не хочется узнать? – спрашивает она.
– Я должен этим собакам час. Безопасный час. Мы идём обратно к библиотеке.
– Конечно, а проверить всё можно и на обратном пути.
– Быстрее! – Я снова бегу, не оставив ей и шанса, чтобы возразить. Надо увеличить расстояние между нами и возможным местом взрыва. Мы проносимся мимо площадки для скейтбординга. На ней катаются ребята на BMX-великах. На теннисном корте ни души.
– Сюда! – Я тяну Понга на корт.
Следом за нами бежит Рене с Пингом. Она закрывает ворота.
– Ловите, – кидаю я мяч. – Скорее несите мяч! – Отличное упражнение… для нас.
Телефон Рене проигрывает отрывок из Пятой сонаты Бетховена. Она проверяет сообщение.
– Это мой брат, – говорит она так, будто я спросил. – Аттила дома, поэтому мне тоже можно туда.
– Ты только что назвала своего брата Аттилой? Как Аттила – вождь гуннов?
– Да, знаю, странное имя. Но мои родители из Венгрии. Там это имя очень популярно.
– Погоди-ка, он тот самый Аттила, который нарисовал граффити на стене старшей школы Чемплейн? – Папа прочёл мне статью с InsideHalton.com.
– Ну сколько можно? – срывается она на меня. – Он смыл надпись и отбыл наказание на общественных работах.
Я вздрагиваю: теперь мне её жаль.
– Твои родители считают, что тебе нельзя оставаться дома одной, то есть без него?
– Эм, нет, – она переходит на шёпот. – Родители не против того, чтобы я была дома одна. Дело во мне. Мне не нравится быть одной.
– Ты не боишься взрыва, но не можешь оставаться одна?
– Я не боюсь, потому что я с тобой, – объясняет она. – А вот когда я дома наедине с собой и слышу всякие звуки… Вместо того чтобы сказать себе: «Да это просто холодильник гудит», я начинаю выдумывать всякое разное. Например, что в дом ломится грабитель или серийный убийца.
– Мне тоже иногда такое кажется, – признаюсь я. – Хотя дома это бывает не так часто. Папа почти всегда дома. – Я выпрямляюсь и выпячиваю грудь. Мне нравится, что она боится оставаться одна. Я чувствую себя сильнее. Как будто я делюсь с ней смелостью.
Запыхавшись, мы снова идём к школе. Она целая, а это значит, что ни одна бомба ещё пока не взорвалась.
Я замечаю пару человек у трейлера. Один из них в шлеме и в странном громоздком костюме зелёного цвета. У другого в руках какая-то чёрная коробка.
