Здесь уголки её губ опускаются вниз, а голос ломается.
– Папа съезжает.
– Ой, боже, Рене, мне так жаль.
«Счастливая семья» – вот что она написала на том камне, но вместо исполнения желания Вселенная отвечает этим.
– Всё в порядке, – говорит она, пытаясь снова улыбнуться.
Я обнимаю её одной рукой, пока мы идём на кухню. Ничего она не в порядке, это ясно как день, но придётся подыграть.
– Я приготовлю тебе сэндвич с шоколадно-ореховой пастой. – Лучше не рассказывать ей про мои ночные догадки касательно Аттилы.
На кухне появляется папа и сразу устремляется к кофеварке, а я готовлю ещё один особый сэндвич для него. Вкусные липкие сэндвичи могут поднять настроение. В конец концов, шоколад способствует выработке эндорфинов. Рене держит Пинга, пока я кормлю Понга сухим кормом. Потом наступает его черёд завтракать.
– Возможно, это наша последняя прогулка, – говорю я собакам. – Куда вы хотите пойти?
– Куда бы вы ни пошли, возвращайтесь не позднее одиннадцати. Мистер Беннет как раз зайдёт за собаками. – Папа делает небольшой глоток кофе.
Я ставлю будильник на десять сорок пять, чтобы пойти в это время домой, где бы мы не находились, и мы с Рене идём к двери.
Собаки бегут за нами. Пинг лает от радости. Пару раз он уворачивается от поводка – такое уж у него чувство юмора, но мне всё же удаётся успокоить собак печёночными байтсами.
– Почему бы нам не выгулять их на другой стороне Брант-стрит? – предлагает Рене. – Возможно, нам удастся обсудить пропажу медали с мистером Сойером?
– Хорошо. Ещё надо убедиться в том, что он нашёл листовку о «Кото-строфе». – Пинг и Понг, конечно же, тянут нас в другую сторону, в любимый парк. Я увожу Понга на Кавендиш. Это помогает Пингу сориентироваться.
– В приюте нам придётся назвать имя преступника. И спасти «Королевский выгул собак», – Рене поправляет очки. – И я почти уверена, что знаю, кто он.
– Серьёзно? Думаешь, мистер Рон ограбил эти дома? – невинно спрашиваю я. – Он берётся за любую работу ради денег. Регулировщик, каменщик, выгульщик собак. – На самом деле я просто раскидываюсь несвязанными фактами, надеясь, что Рене сама догадается: наш преступник – Аттила.
– Нет. Это не мистер Рон.
Пинг прыгает на дерево, в котором застряла очередная хэллоуинская ведьма. Папины навигационные навыки не помешали бы ей.
– Это простая декорация, Пинг, брось! – Она тянет пса за собой.
Я даю Понгу время обнюхать ведьму.
– Он легко мог забрать телефон и ноутбук мистера Мэйсона. – Понг задирает лапу, но, к счастью, до ведьмы ему не дотянуться.
– Да брось, они же друзья.
– Может, мистер Мэйсон ему не доплатил? Папа как-то говорил, что тот жуткий скряга. Папе ли не знать.
На оживлённом перекрёстке в конце Брант-стрит мы придерживаем собак.
– Сидеть! – Я поднимаю палец. – Ждать, ждать!
Рене смотрит по сторонам.
– Чисто!
– Хорошо. Вперёд! – говорю я собакам.
На другой стороне Рене снова берётся за своё.
– У меня такое ощущение, что это как-то связано с мистером Сойером. Его переезд кажется мне подозрительным.
– Думаешь, он так отчаянно нуждается в средствах, что украл деньги из чужой банки из-под печенья? – спрашиваю я.
– Семь сотен долларов – это не мелочь, – говорит Рене. – Если он отчаялся и надеется улизнуть…
До нас доносится грохот. Пинг начинает лаять.
Я поворачиваюсь на шум. Серж Ватье, сын нашего директора, оттачивает прыжки на скейтборде на самодельной рампе, установленной посреди дороги.
Рыжий сидит на тротуаре со скейтбордом подмышкой. Увидев его, я спрашиваю:
– Тебе не кажется странным, что парень из старшей школы проводит время с семиклассником?
– Типа да.
Собаки тянут нас к рампе, а Серж поднимается с земли. Он вытирает руку о джинсы, на которых появляется пятно. Кровь? Должно быть, ободрал руку. Тут-то я и поступаю как Рене, то есть задаю вопрос, на который могут ответить: «А тебе какое дело?» Первая ошибка за день.
– Серж, что ты думаешь по поводу переезда мистера Сойера?
День третий. Ошибка вторая
Серж не сводит с меня глаз.
– Да мне плевать.
Он буравит меня взглядом, словно лучом смерти, хотя, может, это так только кажется: у Сержа гетерохромия. Рене с большим удовольствием расскажет вам, что это явление, благодаря которому у человека глаза разного цвета. Левый глаз у Сержа зелёный, а правый – карий.
– Я не хочу больше качаться с ним, – бурчит он.
Значит, ему не всё равно.
Понг подлизывается в надежде получить порцию ласки. Я не могу поверить, что Серж всё ещё нравится Понгу, после того как тот запер бедного пса в домике у бассейна на несколько дней и требовал выкупа. Интересно, как его наказали?
– Давай-ка разберёмся, – встревает Рене. – Ты качался вместе с бывшим Мистером Вселенная? – Она делает вид, что поражена, пытаясь завоевать его расположение. Умно. Надо держать врагов ближе, чем друзей.
– Пару раз. Ничего особенного. – Серж чешет Понгу за ушами. Понг склоняется, чтобы его продолжали чесать и от удовольствия дрыгает задней лапой. – У Сойера в подвале оборудован зал. Он часто приглашает парней на тренировки.
– И девушек тоже, – встревает Рыжий. – Я видел ту даму, как же её зовут, с пирсингом в пупке?.. Ту самую, которой тебе пришлось помогать, когда тебе назначили общественные работы.
– Какая разница, – выстреливает слова Серж.
Пинг тявкает. Понг отстраняется от Сержа.
Я увожу его ещё дальше.
– А твоя мама тоже тренируется с ним?
Вдруг ей придётся иметь дело со школьными хулиганами? Это не такая уж плохая идея, по-моему.
– Неа, мама точно нет. Ах, если бы.
– Я с ним тренировался, – встревает Рыжий.
Рене не обращает на него внимания.
– Ты знаешь, почему мистер Сойер продаёт дом?
Серж переводит взгляд на свою руку, сжимая и разжимая ладонь.
Пинг подбегает к нему с надеждой во взгляде. Жест Сержа может значить, что у него в руке угощение.
На ссадине появляются капли крови. Серж вытирает их о джинсы, а затем отвечает.
– Он хочет открыть свой зал. По закону он не может сделать это в нашем районе.
– А-а-а, – говорит Рене так, будто разгадала кроссворд.
– Так хочется, чтобы законы поменяли, – говорю я. – Я готов заплатить за тренировку с мистером Сойером.
