Встревает Рене:
– Не удивительно, что вас ограбили. У вас всегда так много наличных при себе?
Миссис Беннет расправляет плечи.
– Мне нужно платить уборщице, а ещё строителям, которые занимались стеной. Собаки сжевали гипсокартонную стену ещё до того, как мы наняли вас. Все они предпочитают наличный расчёт.
– Гипсокартон? – повторяет Рене. – Вы, случаем, не пользовались услугами «Бриллиантового гипсокартона»?
– Да, их порекомендовал сосед. А что?
– Ой, да мы просто только что встретили его владельца, Гарри. Мы нашли его питомца, питона, и передали его в Бёрлингтонский приют для животных. Он собирается забрать его чуть позже.
– Да, я и ему должна.
– Так почему бы вам не заглянуть в приют? – говорит Рене. – Можете расплатиться с ним и посмотреть на кошек, которые только и ждут, чтобы их забрали. – Рене протягивает листовку миссис Беннет.
– Будет распродажа, – добавляю я. – И бесплатная кастрация или стерилизация. Может, вы знаете кого-то…
Она смотрит на бумажку, приподняв брови.
– Открытое мероприятие?
– Да. Если вам не нужна кошка, – я делаю вдох и решительно продолжаю, – всё равно приходите, вы узнаете, кто на самом деле вас ограбил.
Безосновательное утверждение. Это ошибка? Но я же должен сказать что-то, чтобы удержать клиента. Иначе я потеряю двух лучших пушистых друзей.
Иногда лучше ошибиться, чем не сделать ничего.
– Серьёзно? – Она недоверчиво вскидывает бровь.
– Серьёзно, – говорит Рене. – Мы расследуем это дело. «Королевский выгул собак» всегда прикроет вас. Мы… благородные!
– Хорошо, – кивает она. – Я приду.
Мы идём за ней по коридору до самой двери. Пинг и Понг смотрят на нас так, будто не в силах терпеть разлуку.
– Да бросьте, пойдёмте же домой. – Миссис Беннет тянет их на улицу силой. Когда закрывается дверь, наступает тишина. Мы просто стоим на месте и смотрим друг на друга.
Папа вздыхает.
– Это последний платёж. Нас уволили.
Я смотрю на руку, в которой сжимаю наличные. Это всё, что осталось от наших с собаками отношений? Потом поднимаю взгляд на Рене. Она была со мной на каждой прогулке, взяла на себя самую беспокойную собаку, носила Пинга на руках, когда он вёл себя плохо. Я отсчитываю половину и протягиваю ей.
– Нет, нет, нет! Я всё время у вас дома, вы меня кормите, присматриваете за мной. – Она кривит рот, а затем берёт у меня деньги и поворачивается к моему папе: – Вот, возьмите мою долю. Я хочу вложиться в ваше дело – выгул собак. Я верю в вас. Я знаю, что вы нужны животным!
Папа смотрит на деньги с грустью. По выражению его лица я понимаю, что наши дела ещё хуже, чем я думал.
«Королевский выгул собак» рулит. Я хмурюсь и тоже протягиваю ему свои деньги.
Папины плечи опускаются, он совсем вешает нос.
– Спасибо, ребята. Чудесный поступок. Но я не могу взять ваши деньги. Вообще-то вы сейчас убедили меня в том, что мне надо сменить работу.
Третья ошибка: предложить папе наши деньги за выгул собак. Ему стало стыдно, и он сделал неправильные выводы.
День третий. Ошибка четвёртая
– Пойдёмте на кухню. Я приготовлю макароны с сыром. И расскажу подробности.
Мы с Рене заходим на кухню за папой и выдвигаем стулья.
Папа гремит кухонными принадлежностями в ящике и достаёт кастрюлю. Он включает воду, отвернувшись от меня. Под звуки бегущей из крана воды бормочет:
– Меня пригласили на телевидение, в маркетинг.
Если он думает, что я позволю этой бомбе взорваться, он крепко ошибётся. Четвёртая ошибка. В конце концов, «Выгул» – семейный бизнес.
– Папа, нет!
– Не волнуйся. Я буду работать из дома. Буду обзванивать людей, собирать пожертвования, – Папа с грохотом ставит кастрюлю на плиту. – Стоящее дело.
Рене фыркает.
– Это временная работа. Потом найду что-нибудь получше. – Папа включает плиту и достаёт пару упаковок макарон из шкафчика.
Отчаявшись, я перебиваю его:
– Может, просто найдём новых клиентов? Можем расшириться, будем сидеть с кошками. Особенно после сегодняшней «Кото-строфы». – Я зачитываю воображаемое объявление: «Выгул собак и присмотр за кошками Нобеля».
Папа вскрывает обе упаковки и забрасывает их содержимое в воду. Я не уверен, что вода успела закипеть. Затем сплющивает коробки руками и складывает их в пакет для переработки, который лежит в шкафу.
– Стивен, мы должны быть честны с собой. Никто не захочет нанять нас. У меня нет рекомендаций. Наши бывшие клиенты считают нас ворами. – Он пожимает плечами. – Всё кончено.
Я качаю головой. Это самое, самое, самое плохое, что когда-либо случалось с нами. А как же Бадди, ротвейлер?
– Я могу выгуливать его между звонками. Боже мой. Я вдруг вспомнил, что сегодня придёт уборщица. Нам надо прибраться!
– Вы собираетесь убираться перед приходом уборщицы? – полуспрашивает, полуворчит Рене.
– Ей же нужно как-то добраться до пола. По дому бегали собаки. – Папа разводит руками. – Если мы не избавимся от аллергенов, маме будет плохо!
Он бросает выгул собак. Я всё ещё пытаюсь переварить эту информацию.
Папа продолжает паниковать из-за фронта работ.
– Надо перестирать всё постельное бельё и пропылесосить матрасы.
– Не волнуйтесь. После обеда мы вам поможем, – говорит Рене и встаёт, чтобы накрыть на стол. Папа раскладывает макароны по тарелкам.
Я люблю макароны с сыром. Такие тягучие и сливочные. Обычно в середине готовки я добавляю кетчуп и перемешиваю. Так макароны превращаются в совершенно другое блюдо – пасту с розовым соусом. Но сегодня она не такая нежная. Папа недостаточно хорошо перемешал их, поэтому образовались маленькие оранжевые комочки. Рене без энтузиазма ковыряется вилкой в своей порции. Нужно добавить кетчуп. Он выручает. Но на вкус всё равно не то: макароны наполовину сырные, наполовину с соусом. Обычно мы с папой спорим из-за добавки, но сегодня никто не доедает даже порцию.
Как только мы убираем со стола, звонит домашний телефон. Мы с папой переглядываемся и улыбаемся.
– Мама! – говорю я.
Папа берёт трубку и весело говорит:
– Привет! – Пока он болтает о погоде, я подхожу к телефону ближе. Мне очень хочется услышать мамин голос. Папа всё кивает и кивает, а я тянусь к трубке. Папа поднимает палец вверх, как бы говоря «Подожди минутку», и рассказывает маме про новую работу. – Начну сегодня после обеда. – Он смотрит на меня и фальшиво улыбается. – Всё будет просто здорово!
