- С тобой всё в порядке? – спросила Лекси, ненадолго прерывая процесс любовных игр.
- Да, всё нормально, - сказал он, не желая испортить момент и признаться, что на самом деле ему слегка не по себе.
- Ты молодец, - прошептала она, продолжая его целовать.
Когда её губы коснулись воротника его рубашки, она выпрямилась и просто разорвала её, при этом оторванные пуговицы рассыпались по всему полу. Девушка рукой задела его стакан, и он упал с кофейного столика. Энди услышал, как тот разбился об пол, но Лекси, казалось, ничего не замечала. Полная страсти, девушка улыбнулась ему, а затем стала медленно спускаться вниз.
Энди уставился в потолок, ошеломлённый внезапным поворотом событий. Это определённо был его лучший день: успех на работе и встреча со страстной сексуальной девушкой, которая, практически набросилась на него в порыве чувств. Он был настолько взволнован, что боялся, что это как-то повлияло на его зрение, которое становилось не таким чётким. Верхний свет, казалось, практически расплывался перед глазами.
Затем, к своему ужасу, он почувствовал, что его сильно клонит в сон. Этого нельзя было допустить. Он решил, что ему также следует поучаствовать в происходящем действе, чтобы хоть так избавиться от этой неожиданной сонливости.
Он попытался поднять руки вверх, чтобы оттолкнуться и слегка приподняться. И с удивлением обнаружил, что не может двинуться с места. Энди посмотрел на свою правую руку и постарался повернуть её ладонью вниз, чтобы опереться на неё. Но она не слушалась. Теперь, когда он всерьёз задумался об этом, то понял, что всё его тело стало тяжёлым и перестало реагировать на команды мозга. Он больше не чувствовал прикосновений Лекси.
- Что-то не так, - сказал он, ощутив, что его собственный язык будто сопротивляется.
Лекси подняла на него глаза.
- Что такое? – спросила она сладким голосом.
- Я странно себя чувствую, - сказал он с большим усилием. – У меня всё внезапно стало таким тяжёлым.
Она выпрямилась, всё ещё сидя на нём сверху с обеспокоенным видом. Схватив его правую руку, она подняла её в воздух.
- Постарайся её удержать, - сказала она и отпустила его руку.
Рука снова плюхнулась на диван.
- Ты прав, - сказала она. – У тебя есть на что-то аллергия?
- Арахис…
- Не думаю, что в этом напитке был арахис, - сказала она, сочувственно улыбнувшись. – Возможно, тебе что-то подмешали.
Казалось, всё это время она ждала момент, чтобы произнести эти слова, и тогда у Энди по телу пробежал холодок. Он удивился, что смог это почувствовать.
- Что… значит? – удалось ему промычать.
Лекси молча смотрела на него. Парень не мог понять, что именно она чувствовала. Она улыбалась, но в глазах были слёзы, в которых перемешивались предвкушение и грусть. Наконец она заговорила.
- Прости меня, Энди, - мягко сказала она. – Мне жаль, что это должен быть ты.
- Чтаааааа..?
Всё его тело стало липким и, несмотря на то, что он не мог этого чувствовать, он был уверен, что сильно вспотел. Он был охвачен странной смесью чувств: смятения, страха и тошноты.
- Это я с тобой сделала, - сказала она, слезая с парня и снимая с него туфли и носки. Алекс расстегнула его брюки и спустила их, обнажая трусы с «Микки Маусом». Тогда она слегка захихикала, прежде чем подавить рыдания: «О, зачем ты всё усложняешь».
Она сняла с него рубашку и осторожно уложила его руки на диванчик. Затем девушка посмотрела на пол. Он проследил за её взглядом и увидел, что она смотрит на осколки разбитого стакана. Казалось, она почувствовала на себе его взгляд и снова развернулась к парню.
- Не волнуйся, - успокаивающе сказала она ему. – Колотые раны - это не мой стиль. Я, скорее, работаю руками.
Несмотря на то, что тело Энди онемело, он почувствовал, как от ужаса сжались все его внутренности.
ГЛАВА 30
Алекс не получала от этого удовольствия.
Никаких острых ощущений, как во время прошлых «судных дней», она не чувствовала. Обычно девушка делала это не спеша, наслаждаясь каждым мгновением процесса, уделяя достаточно времени тому, чтобы как следует упиться своей властью над беспомощно лежащей перед нею жертвой, питаясь страхом и ужасом, исходящим от неё, подобно пару в зимний день.
Но сейчас она была охвачена противоречивыми чувствами. Какая-то её часть хотела довести начатое до конца, испытать наслаждение, которое можно получить только лишая жизни злодея. И всё же, несмотря на собственные уговоры, одна навязчивая мысль никак не покидала её голову.
«А что, если он не такой, как они?»
Этот мужчина, а на самом деле ещё мальчик, не сказал и не сделал ничего, что подтвердило бы, что он заслужил такую участь. Казалось, он не имел никакого отношения к злодеяниям, за которые она хотела воздать ему по заслугам. Хотя…
Он был в том баре. Приставал к ней. Пригласил к себе домой. У парня, наверняка, был какой-то план, и он явно не состоял в том, чтобы всю ночь рассматривать коллекцию памятных вещей. И когда она набросилась на него, он не был против и не стал предлагать подождать, пока они узнают друг друга получше. Он и сам охотно участвовал в процессе. На самом деле, судя по непроизвольной реакции его тела, когда она села на него сверху, он был очень даже не против. Энди не был ангелом.
В любом случае, это уже не имело значения. Парень уже получил свою дозу препарата. И если не ввести противоядие – флумазенил, которого у неё всё равно с собой не было, через несколько минут он умрёт и так. Она уже запустила этот процесс. Настало время его завершить. Это было делом чести.
Она вытерла слёзы и улыбнулась Энди, который лежал абсолютно неподвижно. Только его глаза выглядели всё ещё живыми, хотя и непонимающими, что происходит, да губы слегка подёргивались в попытке что-то вымолвить. В это мгновение она была уверена, что всё делает правильно, и её лицо озарило безжалостное и ликующее выражение.
- Это нужно сделать, Энди, - сказала она, осторожно поправляя перчатки. – Хотела бы я сказать тебе, что больно не будет. Но, даже с учётом принятого тобою препарата, больно всё равно будет. На самом деле, в этом-то и весь смысл – чтобы было больно. Только так справедливость сможет восторжествовать.
Он начал отчаянно моргать, и Алекс уже знала, что это значит. Он в последний раз просил её остановиться. Девушка оценила эту попытку.
Но время, когда она могла остановиться, уже прошло. Дэн не остановился, когда она его просила об этом. Равно, как и её отчим. Он продолжал своё грязное дело, даже когда она согласилась молчать обо всём, чтобы «не расстраивать маму», спящую в соседней комнате. Никто так и не внял её мольбам. Так почему она должна это делать?
Она остановится только тогда, когда закончит.
