Услышав эти жутковатые слова, которые ему давно не приходилось слышать, Тосия пристально посмотрел в глаза Хориты.
— Дочь Икусимы в то время училась в третьем классе средней школы, а сын — во втором классе начальной школы. Возможно, я смогу встретиться с представителем школы, где училась дочь. Тосия-кун, не хочешь пойти со мной?
Тосия понимал, что собирается выяснить Хорита. Согласно книгам, написанным о деле «Гин-Ман», и документальным программам, преступники использовали голоса трёх детей. Одним из них, по всей видимости, был он — ребёнок дошкольного возраста. Остальные двое — девочка-подросток и мальчик, ученик младшего класса начальной школы.
Услышав о том, что дети исчезли, Тосия снова ощутил волнение. Представив, что к этому причастна его собственная семья, он подумал, что рассказывать везде про тетрадь и кассету очень опасно.
— Хорита-сан, я ведь сам попросил вас кое-что выяснить, поэтому не должен задавать такие вопросы, но…
Тосия запнулся, но Хорита мягко поддержал его:
— Я не возражаю. Можешь говорить всё.
— Возможно ли мне узнать больше, чем я уже знаю…
Хорита некоторое время молчал, словно подбирая подходящие слова, затем внимательно посмотрел на Тосию.
— Возможно, это прозвучит грубо, но решать тебе, Тосия-кун. Если ты потом не пожалеешь об этом, то я не возражаю.
Может быть, этим подозрениям, связанным с семьёй Сонэ, лучше так и остаться неопределёнными? Тосия опять почувствовал сомнение.
Живы ли сейчас эти дети? Старшая сестра, третьеклассница средней школы, и младший брат, второклассник начальной… Возраст полностью совпадает.
Глава 3
1
Менее чем через пять минут комнату заполнил запах соуса.
В кабинете главы компании «Реклама Дайнити Осака» Акуцу Эйдзи сидел напротив Мидзусимы. Перед каждым из них стояла тарелка в виде лодки с лежащими на ней такояки.
[85] Конечно, были и банки с пивом.
— Давно я не ел такояки… Как же вкусно!
— Конечно, вкусно. Мне нравится, когда снаружи твёрдо, а внутри мягко. И тесто приятно пахнет даси.
Прошла неделя с поездки Акуцу в Токио. Поскольку кое-какие сведения, касающиеся акций, были получены, теперь уже можно писать статью, но она будет основана исключительно на предположениях. Акуцу хотелось составить, по крайней мере, общую картину. Если в преступной группе действительно был биржевой спекулянт, о котором говорил Татибана… Но Акуцу не нашёл ни единой ниточки, за которую можно было потянуть.
— Покупающий акции иностранец-куромэ? Даже если они покупали их в Гонконге, какие же они «европейские трейдеры»?
— Понятен только стиль их работы; к самой преступной группе я не приблизился.
— Не будь нетерпеливым. Такие вещи — как классный алкоголь: он начинает действовать немного погодя.
— Надеюсь… В конечном итоге это единственный человек, внешность которого точно известна.
Акуцу щёлкнул пальцем по находившемуся среди материалов портрету мужчины с лисьими глазами. Маленькие узкие раскосые глазки за очками в крупной оправе, бесстрастные тонкие губы, вьющиеся чёрные волосы. Лицо его было довольно типичным для азиатов среднего возраста, но в лисьих глазах чувствовалась какая-то решимость. С детства этот образ вызывал у Акуцу страх, да и сейчас, глядя на портрет, он испытывал неприятные чувства.
— Может, он и не в Японии, — уплетая за обе щёки такояки, с набитым ртом произнёс Мидзусима. — И неизвестно, жив ли ещё.
Отправной точкой стало похищение главы компании, затем последовали несколько поджогов у зданий штаб-квартиры и группы компаний, нападение на невинных мужчину и женщину и попытка похищения денег, приготовленных для передачи связному, а также прокатившаяся по всей стране волна очищения полок магазинов от продукции, в которые якобы была подмешана синильная кислота. В том издевательски тягучем стиле, в котором преступники совершали свои действия, любой наверняка мог почувствовать их сильную ненависть в отношении «Гинга». Однако примерно через три месяца после того, как всё началось, преступники внезапно «простили» компанию. С какой же целью они так глумились над ней? Пока общество ломало голову над этим вопросом, совершенно с другой стороны начали раздаваться крики новой жертвы.
22 июня 1984 года, за четыре дня до того, как «Курама Тэнгу» сообщили в средства массовой информации о перемирии с «Гинга», пищевая компания «Матаити», расположенная в префектуре Осака, получила письмо с угрозой, содержавшее требование 50 миллионов иен, со следующими словами: «Если не послушаетесь, с вами будет то же самое, что и с „Гинга“». В качестве доказательства того, что они не являются подражателями, в конверт также была вложена кассета с записью голоса главы компании Кикути Масаёси, сделанной, как считалось, на складе с инвентарём для борьбы с наводнениями. «Матаити», следуя инструкциям полиции, дала рекламу в газету и сделала вид, что готова к сделке.
Для первого специального отдела расследований полиции префектуры Осака, который называли особым отрядом, было недопустимо совершать ту же ошибку, что и при неудавшейся попытке задержания 2 июня. После 8 часов вечера 28-го числа того же месяца преступники позвонили домой одному из руководителей «Матаити сёкухин». Была включена кассета с записью женского голоса неопределённого возраста:
— Такацуки,
[86] универмаг «Сэйбу», южный выход банка «Мицуи», за стендом с туристической информацией около городской автобусной остановки.
Началось противоборство полиции с преступниками. Под непрерывным дождём переодетый сотрудником пищевой компании «Матаити» оперативник взял сумку, в которой находились деньги, и направился к станции «Такацуки» национальных железных дорог. С момента телефонного звонка прошло немного более десяти минут, и в установленном месте был обнаружен конверт с вложенной «инструкцией». В ней содержался такой приказ: «На станции „Такацуки“ садись на электричку, идущую со всеми остановками, открой левое окно по ходу поезда и, когда появится белый флаг, выбрось сумку с деньгами».
— Такой способ выбросить из поезда сумку с деньгами, предложенный преступниками, напоминает мне фильм Акиры Куросавы «Рай и ад»,
[87] — произнёс Мидзусима, заметив, что Акуцу читает материалы, касающиеся «Матаити».
