Несмотря на общение с автором плана преступления, всё, что касалось «плохих парней», до сих пор было неизвестно. «Всё-таки гоняться за преступниками — не моя работа», — подумал Акуцу.
Раскол между двумя группами стал окончательным. Особенно Икусима не смог простить якудзу, которого сам пригласил и который так дискредитировал его. После этого он стал неотступно следовать за Аоки.
— Честно говоря, деньги меня не особо волновали, поэтому я неоднократно советовал Икусиме успокоиться. Но это не помогло. Для него дело «Гин-Ман» было главным шансом в жизни. Больше всего он беспокоился о будущем детей. А с суммой в три миллиона даже проценты по долгам не мог выплатить.
Тацуо опять застегнул молнию на пуховике до самого верха и, придав лицу суровое выражение, тяжело вздохнул. По всей видимости, от этой точки начинались события, о которых ему больше всего не хотелось вспоминать.
— Что-то холодно стало, да? — произнёс Акуцу.
Тацуо, кивнув, угрюмо заметил:
— Обо всём этом, наверное, не стоило рассказывать перед Богом.
Он повернулся спиной к собору и молча зашагал вперёд.
7
Они поднялись по каменной лестнице.
Акуцу не мог найти подходящий момент, чтобы окликнуть идущего впереди Тацуо. Поднявшись по лестнице, расположенной сбоку от Миклгейт-Бар, они вышли на верх крепостной стены, с которой открывался прекрасный вид.
Всю дорогу Тацуо шёл слегка впереди и опять молчал. Волнение, вызванное признанием после прерванного многолетнего молчания, улеглось, и было ощущение, что он идёт из последних сил, с трудом переставляя ноги от усталости.
По стене они направились в сторону вокзала, и когда повернули под почти прямым углом, увидели впереди элегантный отель из красного кирпича и ресторан. А ещё дальше сверкал залитый солнцем, словно полыхающий Йоркский собор. В этом европейском пейзаже, который уже через полчаса погрузится во тьму, проступала печаль, и этим он был прекрасен.
Проход по стене оказался узким, к тому же навстречу шло много людей, поэтому было невозможно идти рядом. Акуцу всё так же следовал за Тацуо и ждал подходящего момента, чтобы продолжить беседу.
Группа людей, говорящих по-китайски, фотографировалась, и пришлось на некоторое время остановиться.
— Та закусочная и сейчас существует?
— «Сино»? Хозяйка в полном здравии. Человек, который тогда разносил еду, стал поваром.
— Не помню ни её, ни его…
— Всё-таки больше тридцати лет прошло. Вы помните, когда состоялась встреча?
— Перед инцидентом с «Хоуп» — значит, в конце октября или в начале ноября. Гнев Икусимы не утихал, поэтому было решено встретиться и поговорить.
— Примирение обеих групп?
— Да. Мы — вернее, Икусима-сан — говорил: «Дайте больше денег», а Аоки: «Запугаем ещё одну компанию и заберём деньги». Аоки и его группа изначально, похоже, нацеливались на «Хоуп», поэтому обладали довольно большим количеством информации.
Аоки был необходим план преступления, продуманный Тацуо; что же касается Икусимы и остальных, он, похоже, считал, что их вполне можно заменить. То, что он собирал информацию втайне от группы Б, доказывало это.
Ещё одна компания… На этой примирительной встрече стороны согласились отнять у «Хоуп» 100 миллионов иен. Договорились, что прибыль от акций забирает себе группа Аоки, а 100 миллионов иен поделят между собой члены группы Икусимы.
— Но если делить сто миллионов на четверых, эта сумма, наверное, не удовлетворила бы Икусиму?
— В реальности предельная сумма, которую, скорее всего, можно было получить, — как раз сто миллионов. Но дело не в этом, а в том, что, сколько бы я ни продолжал убеждать их, что получение денег будет невозможно, Икусима почему-то пошёл на поводу у Аоки и согласился. Я не мог этого понять.
— А вы не возражали на этой встрече?
— Возражал. Кроме того, я настаивал, что справедливо будет разделить пополам и прибыль от акций, и полученные деньги. Однако Ёситака утверждал, что деньги от акций не сразу окажутся в нашем распоряжении, и Икусима согласился. Он ведь хотел как можно быстрее получить наличные…
Китайские туристы закончили фотографироваться, и мужчинам, раскланиваясь, удалось разойтись с ними. Верхняя часть крепостной стены представляла собой чередующиеся выпуклости и вогнутости, и выпуклые части были немного выше Акуцу, а через вогнутые открывался довольно хороший обзор. С левой стороны был также хорошо виден вокзал Йорка; солнце напротив него уже почти закончило свою миссию на сегодня.
— Доля Икусимы тоже составляла двадцать пять миллионов иен?
— Нет, Икусима должен был получить пятьдесят миллионов, я — двадцать пять, Ямасита и Тани — по двенадцать с половиной.
— Получается, Икусима получал больше всех?
— Во-первых, он был лидером, во-вторых, остальные трое не нуждались в деньгах. Он переживал по этому поводу и после окончания встречи сказал: «Ещё раз попробую переговорить с Аоки». Я останавливал его, и мне показалось, что он согласился…
— Планы захвата денег составляла группа Аоки, не так ли? И с «Хоуп» было то же самое?
— Да. Была вероятность того, что полиция может опередить нас, поэтому в случае передачи денег нужно было в тот же день распределиться и приклеивать инструкции. Икусима-сан накануне, тринадцатого ноября, для уточнения подробностей отправился в укрытие в Киото, где находилась группа Аоки.
— Он поехал один?
— Переговоры с Аоки он всегда вёл один. Говорил: «Поскольку пользы от меня нет, хотя бы это доверь мне». Мы с Тани вечером после десяти часов пошли в офис компании в Сиге, где работал Ямасита. Там мы должны были ждать сообщения от Икусимы.
— Однако он не вернулся?
— Да. Уже перевалило за полночь, но от него ничего не было, и я забеспокоился, не сказал ли Икусима-сан что-то лишнее по поводу денег. Перед восходом стало понятно, что что-то не так, и Тани поехал в Киото выяснить ситуацию. Приблизительно через час он позвонил в офис…
Температура тем временем упала ещё больше; рука, держащая карандаш, задрожала. Акуцу засунул её туда, где был намотан шарф, и чуть-чуть погрел пальцы.
— «Я видел, как Канада и остальные выносили неестественной формы футон»,
[151] — сказал Тани. По его словам, это продолжалось всего секунд десять, но они точно погрузили большой футон в фургон. Услышав это, я был уверен, что Икусима-сан убит. В таком случае его семье, которая, возможно, была в курсе ситуации, грозила опасность. Я был знаком с его женой Тиёко, поэтому мы сели в минивэн Ямаситы и поехали к ним домой.
