— Х, лидер Эмиранта, Лондон, 2002
Было ощущение, что каждый раз, когда я выглядывала в окно, на улице становилось все темнее, все более зловеще. Мистер Найэлль включил радио на кухне, и в каждое определенное время мы слышали гнетущие прогнозы погоды о приближении ужасного ранневесеннего шторма, как бы необычно это ни было. Они шутили о том, что Март до сих пор рычит словно лев, ха-ха. Это все казалось нереальным. Как весь мир мог продолжать существовать в привычном порядке, когда я знала, что мой мог закончиться в любую минуту?
Соберись, говорила я себе. Сконцентрируйся. Итак, третий этап заклинания — формирование.
Он был сложным — не настолько, как второй, но труднее, чем первый и четвертый. Повернувшись лицом на восток, я стала совершать танцевальные шаги в строго выверенной комбинации, которая должна была помочь сделать заклинание конкретным и ясным. Рядом со мной, словно мы были парой в фигурном катании, мистер Найэлль начал совершать такие же движения.
«Слова», — пробормотал Хантер. Он и Морган сидели на полу, прислонившись спинами к стене. Уже прошло почти шесть часов с тех пор, как Хантер позвонил мне и сообщил, что темная волна все еще надвигается. С того времени я с трудом пыталась понять: Что? Надвигается? Сейчас? В моей голове просто не могло снова уместиться знание о темной волне, и времени почти не было, несмотря на все наши практические занятия. Будто странный ночной кошмар снился средь белого дня, и я могу проснуться в любую минуту в безопасности в своей постели. Но в глубине моей ведьминской души я знала, что не проснусь.
Морган положила голову на колени, словно она была слишком слаба, чтобы двигаться. Хантер выглядел, будто его переехал автомобиль. Мистер Найэлль держал в руках мокрую повязку, которой периодически смачивал лоб. Он выглядел мрачным и вялым и был вынужден присаживаться каждые пять минут.
«А, хорошо», — сказала я, массируя свои пульсирующие болью виски и изнывая от жажды. «Ногак хаилл, бетс карреин, хест фаррилл, май нал нитрак, бок майжиир», — произносила я древние слова, значения которых знала лишь очень поверхностно, снова совершая шаги в выученном мною танце. Мои руки выводили в пространстве очертания сигилов и рун, с помощью которых я описывала то, что заклинание должно сотворить, как и когда и почему. Третий этап обычно занимал около семнадцати минут, если я делала его правильно.
«Нет…, подними руки», — прохрипел мистер Найэлль.
Его вмешательство разрушило мою сосредоточенность; моя нога споткнулась, и в одно мгновение я сбилась с ритма, не представляя, с какого именно места я должна продолжить заклинание. Я уставилась в изумлении на свои опущенные руки, и затем волна усталости и тошноты захватила меня.
«Ты все делаешь великолепно, Алиса», — сказал Хантер, пока я уныло стояла, потирая свой лоб. Его голос звучал низко и отрывисто, словно даже от произношения слов ему становилось хуже, — «Просто это невероятно сложное заклинание. Мне бы потребовался целый месяц, чтобы выучить его».
«Да, но ты бы понимал, какого черта ты делаешь и говоришь и почему. А я всего лишь заучиваю его, как попугай».
«Талантливый попугай», — сказала Морган, пытаясь улыбнуться.
Мистер Найэлль медленно опустился на деревянный пол, согнувшись со стоном. Он выглядел, как человек, который вытащил наружу все свои внутренности и залез обратно в кожу. Из нас четверых, ему было хуже всех. Я мельком взглянула на Хантера и встретила его взгляд: мы оба знали, не существовало никакого шанса, чтобы Дэниель был в состоянии хотя бы попытаться наложить заклинание самостоятельно. Я находилась здесь три часа, и в это короткое время я наблюдала, как три полноценные кровные ведьмы истощались на глазах. Даже я начала чувствовать себя изрядно плохо: моя головная боль мешала концентрироваться, а мои колени дрожали.
«Я пойду заварю чай», — сказала Морган, осторожно разгибаясь и направляясь на кухню.
Хантер поднялся и встал рядом со мной. «Получается, что это придется сделать тебе», — проговорил он так, чтобы его отец не мог услышать, и я кивнула, мечтая очутиться во Флориде, чтобы все это было их проблемой.
«Я знаю», — прошептала я в ответ, — «Но я не готова, Хантер, ты знаешь это. Что если когда наступит час, я не смогу этого сделать? То есть, я очень стараюсь, но…». Мой голос задрожал и сел, я потерла рукой наливающиеся слезами глаза. Я отказывалась плакать и выглядела перед ним как ребенок.
Морган вернулась с кружками на подносе. Она опустилась на колени рядом с мистером Найэллем, немного расплескав чай. «Вот», — сказала она ему, — «Выпейте это».
Он с усилием выпрямился и протянул костлявую руку за кружкой: «Спасибо, девочка».
Хантер и я сели на пол. Я была невероятно измученной жаждой, поэтому сразу отпила несколько глотков горячего, сладкого чая. Морган добавила в него сахар и лимон, и он был очень вкусным.
«Волна приближается», — напрямик констатировал Хантер, и я заметила, как Морган вздрогнула, — «Алиса продела поразительную работу, разучивая заклинание, настолько, насколько она способна, но она не готова полностью. Никто не готов».
«Я сделаю это», — сказал мистер Найэлль.
«Нет никакого шанса, что ты сможешь это сделать, пап», — возразил Хантер, — «Ты знаешь это и я знаю. Волна уже ослабила тебя так сильно, во всяком случае, я должен буду практически нести тебя до машины».
«Тебе не придется меня нести», — начал мистер Найэлль, демонстрируя вспышку жизнеспособности.
«Пожалуйста», — Морган подняла руку, — «Давайте не будем напрасно тратить время. Что мы собираемся делать?»
«Думаю, похоже, у меня есть идея», — медленно сказал Хантер.
«Это ужасно болезненно», — предупредил меня Хантер. Мои волосы разметал ветер, как и у Морган. Она быстро спрятала их назад под пальто, и я сделала то же самое. Здесь на старом Протестантском кладбище воздух ощущался сверхъестественным, словно он обладал настоящим весом и прижимал нас к земле — влажный, но холодный. Мы стояли перед источником силы, слушая, как Хантер объясняет свою грандиозную идею. Голова мистера Найэлля была опущена, а сам он согнулся в три погибели.
«Как ты его называешь, повтори?» — попросила я.
Хантер грустно улыбнулся: «Тат меанма».
Я нахмурилась, все еще озадаченная: «А почему я просто не могу соединиться — или типа того — с митером Найэллем?»
Хантер бросил взгляд на своего отца, который испытывал такую сильную боль, что был не в состоянии обращать на что-либо внимание. «Потому что мой папа ослаблен», — тихо ответил Хантер, — «У него сейчас нет достаточной силы, чтобы воссоединиться с твоим сознанием и все еще оставаться на расстоянии от темной волны. Морган в наибольшей степени сильна для соединения с вами обоими, и она сможет удерживать вас на связи». Он взглянул на меня: «Понимаешь?».
Я кинула: «А мм… почему это больно?». Не то чтобы это имело значение.
Морган слабо улыбнулась. «Прежде, чем совершать тат меанма такой степени, рекомендуется провести ряд очищающих ритуалов, выпить крепкий, травяной чай, и так далее», — объяснила она. «Для небольших тат меанма подготовка не играет такой большой роли. Но для таких, как этот, она могла бы очень помочь. Для меня он тоже будет ужасным», — она состроила болезненное выражение лица.
