Только единственное что все же не давало покоя это вкус губ капитана. Мне слабо верилось в то, что муж будет так же нежен со мной, хотя бы в первую ночь. А я буду невольно вздрагивать, каждый раз вспоминая ласку Ирлинга, которую он дал мне попробовать.
Островок Морши действительно был не далеко и спустя десять минут, как и говорила Шарлот, мы приплыли к небольшому клочку земли, полностью покрытому высокими соснами. Деревья взметались вверх, закрывая небо своими зелеными лапами, словно приглашая нас внутрь. Ярл так же без эмоционально подхватил меня за талию и опустил на землю, тут же направившись вглубь лесочка.
Я едва успевала перебирать ногами. Шаг мужчины был широк и что ему нужно было сделать единожды, мне требовалось повторить дважды. Он скосился на меня хмурым взглядом и пошел медленнее, чтобы я перевела дух. Уже через пару минут мы вышли к деревянной беседке, украшенной серыми лентами разной степени давности. Видимо так здесь оставляли знак о заключенном союзе. Засмотревшись на извивающиеся от ветра ленты, я не сразу заметила друида, что стоял по другую сторону алтарного камня. Он молчаливо следил за нами с какой-то мудрой усталостью, и ждал когда ярл опуститься на колени, утягивая меня за собой.
Я опустила голову, подражая мужчине и поняла, что друид начал ходить вокруг нас, и что-то шептать, плавно повышая голос. Он раскачивался из стороны в сторону, размахивая посохом, и пел что-то в самое небо. Ветер поднялся и гнул тяжелые ветки, осыпая нас иголками. Мне стало страшно.
Я не видела такого обряда ранее, а наш Боклерский ритуал был прост и понятен, и даже красив. Новобрачные произносили клятвы у алтаря и обменивались силами через место силы, наполняя, и питая друг друга энергией, если они, конечно, не были людьми. Обычные же граждане просто произносили клятвы, и этого было достаточно. Но то, что происходило здесь пугало меня.
Моей руки коснулись горячие пальцы ярла, и легонько сжали успокаивая. Большим пальцем он поглаживал тыльную сторону ладони, до тех пор, пока друид не закончил петь и, подойдя к нам, не велел поднять руки над землей, своим скрипучим голосом.
Наши запястья связали серой лентой, оборачивая восьмерку и проведя несколько ритуальных жестов, дождался, пока лента полыхнет тусклым светом и, поклонившись, удалился.
С ужасом я поняла, что развязывать наши руки никто не собирается и сейчас одной рукой я прикована к ярлу, от которого хотелось бежать. Его, казалось, не смущало наше вынужденное сближение и, поднявшись на ноги, помогая мне, он повернул меня к себе лицом.
Он был высоким. Даже не таким как мне казалось ранее, пока я шла рядом с ним, а больше. Я старалась как можно меньше внимания обращать на мужчину, но сейчас, стоя перед ним словно голая, я не могла отойти и прервать этот неловкий момент. Я была ему по грудь и стояла, склонив голову, не решаясь поднять глаза и встретиться ими со своим мужем. Мужем. О, боги.
Фата плавно скользила вниз, будучи стянутой крепкой хваткой ярла. Уже пару секунд спустя, я стояла перед ним беззащитная, без возможности укрыться за тканью платка. Впервые мне не хотелось расставаться с вынужденным украшением, но сильные пальцы мужчины уже отбросили ее на землю, и я проводила фату тоскливым взглядом.
Он поднял свободную руку и подвел ее к моему подбородку, вынуждая поддаться и поднять лицо.
— Красивая. Белая. — Сказал он, а у меня от глубины и жесткости голоса задрожали ноги. — Ты красивая, жена моя.
Ответить я не смогла, только перевела взгляд, встретившись с его серыми стальными глазами. Сейчас они, казалось, сияют еще ярче, чем раньше, и что в них живет, понять было невозможно. Он пугал. Производил впечатление не читаемого человека. Резкого, импульсивного. Того, кто решив тебя убить и виду не подаст, не желая тратить на это эмоции. А сейчас близко была только я, моя голая душа и совершенно пустая голова, с судорожно бьющимся сердцем.
Больше не слова. Бесчувственный чурбан.
Только я мысленно проговорила это, как мужчина склонился и, запуская пальцы в мои распущенные волосы, прижал к своим губам. Обжигающие и грубые. Они словно клеймили меня, метили, вторгаясь в мой рот. Язык ярла нагло раздвинул губы и углубил поцелуй. Мысленно я подумала, что до этого уровня мне освоить знания не представлялось возможным, как мужчина второй рукой обхватил мою талию, вынуждая завести и свою руку за спину. Он буквально придавил меня к своей широкой груди, не давая и шанса вырваться, продолжая напористо захватывать мои губы. Все закончилось резко. Он отпустил меня и поставил прямо на отнявшиеся ноги. Мне большого труда стоило остаться в вертикальном положении.
— Красивая и вкусная. — Подытожил он, а я покрылась румянцем. — Глаза как черный жемчуг, волосы как белый. Подарок моря.
Я вздрогнула и подняла на него глаза.
Отец рассказывал, что когда его семья много лет назад высадилась с корабля на берег, судно на котором они приплыли называлось Бланкар, что означало «подарок моря». Так моя фамилия, она же род всегда ассоциировалась у всех с морем, хотя мой отец разбогател будучи казначеем города, и на судне плавал лишь дважды. В поход и из него, обещая себя больше никогда и близко не подходить к кораблям.
— Пойдем. Нас ждут. — Спокойно ответил он и повел меня обратно к берегу.
До лодки мы добрались без происшествий, но когда мы вступили в нее, я поняла, что грести один мужчина теперь не сможет, пока я к нему привязана.
Но ярла и это не смутило и, усевшись на скамейку, он подвинулся в сторону и усадил меня рядом, вручая второй весло.
— Мда… — Прошептала. — Хорошо. — Согласилась я, устраиваясь рядом.
Это было сложно. Не потому что я устала грести, а потому что мы никак не могли найти ритм, и по большей части лодка только разворачивала нос и стояла на месте. Ярл не злился, просто косился на меня время от времени и фыркал носом.
Глупая затея.
В конце концов, и терпению ярла пришел конец, и, забирая весло, мужчина посадил меня за свою спину, вынуждая прижаться к нему и выгибать руку назад. Так мы и поплыли. Я закусила губу, понимая, что очень близко к нему и прекратить сейчас такое сближение невозможно. Только когда показался берег, на котором нас ждали все те же люди, ярл позволил мне сесть перед ним, прижимаясь спиной к его груди и вновь выгибая руку назад.
Что вообще с этой лентой не так? Почему ее не снять сразу, как только обряд закончится?
Пока я хмуро размышляла на тему неудобного аксессуара, мы подплыли к пристани. На меня смотрели с удивлением, открытием, восхищением. Беловолосая. Моя фата осталась у алтаря, и теперь ветер играл с прядями, рассыпая их по белоснежной шубке.
