— Думаешь, справишься?
— Думаю да. Так даже будет легче. Знаешь, скрываться от ярла, то еще удовольствие. — Она хмыкнула, разыграв в голове сценку нашего совместного побега. — Он землю перевернет, но найдет тебя.
— Мне кажется, ему совершенно нет до меня дела. Это все только задетая мужская гордость. — Я зябко повела плечами. — Только злиться, угрожает. Я для него просто красивая игрушка, жаль только дорого вышла, так бы может и не заметил сбеги я.
— Ты совсем не знаешь ярла, Бланш. — Девушка виновато сощурилась. — Он резкий, этого у него не отнять, порывистый, грубый, неотесанный. Но он не плохой. Он сильный, надежный и верный.
— Рария, он меня изнасиловал. Не стоит говорить при мне о нем так.
— Он просто не умеет выражать свои чувства. Или делает это так…. Как выходит.
— Хватит. Я не готова сейчас это слушать.
— Извини. Я поняла тебя. Подумай на счет моего предложения. Позвать Шарлот?
— Да, спасибо.
Лекарка ушла и через минуту явилась служанка. Я распорядилась на счет ванны и попросила принести мне одежду, осознав, что до сих пор нахожусь не в своей спальне.
Девушка помогла мне расплести прическу, от которой осталось одно название, прочесать волосы и, высушив их магией, собрать в новую прическу.
— У вас очень красивые волосы, ирли Торунн.
— Спасибо Шарлот. Кстати, что значит «ирли»?
— Теперь вы законная супруга ярла. И «ирли» это общее обращение к вам. Для нас вы больше не «кина», но и по имени мы к вам обращаться не можем.
— Ясно.
— Заплести косу или оставить концы распущенными?
— Оставь распущенными.
— Как скажите. — Шарлот заплела толстую косу у виска и обернула ей мою голову, на манер венца, так же вплетая в пряди позвякивающие украшения.
— Что это такое?
— Маньерки? Это символ молодости, свежести. Жены носят их до первых детей.
Я вспомнила первую жену ярла и отметила, что у нее нет таких аксессуаров.
— У ярла есть дети?
— Почему вы спрашивает об этом меня? — Удивилась она.
— Просто продолжаю разговор. — Почему то мне не хотелось, что бы девушка прочувствовала мою заинтересованность.
— Нет, у них с ирли Викторией нет детей.
Значит Виктория….
— Ясно. Поможешь с платьем?
— Конечно. — Девушка улыбнулась, позволяя понять, что она здесь именно для этого.
Как только Шарлот затянула последние ленты на моей спине, дверь в комнату открылась, и воздух сразу накалился до предела, выгорая в моих легких.
— Выйди. — Бросил он служанке и та, позабыв обо всем, умчалась за дверь, плотно прикрывая ее за собой.
Предательница.
Ярл, сложив руки за спиной, сделал несколько шагов к окну, не смотря на меня напрямую.
Его тяжелые подошвы громко стучали по полу, от этого казалось, что мужчина способен раздавить при одном только желании.
— Как ты себя чувствуешь?
— Жива. — Кратко ответила я, пряча сжатые кулаки в длинных широких рукавах.
— Продолжаешь дерзить, значит все-таки лучше.
— Надеялись на другой исход?
Вырвалось. Просто вырвалось, но этого оказалось достаточно, что мужчина резко сменил направление и в два шага придавил меня к стене.
— Мне уже в печенках сидят твои дерзости, Аорелия. — Зло прошептал мне он, сжав руками мое лицо. — Чего ты добиваешься? Думаешь, я не понимаю, что сделал? Хочешь, что бы я в ногах прощения вымаливал? Так не будет этого! Так и знай!
У меня не было ни единственного шанса отвернуться, не единой возможности избежать его взгляда и я провалилась в нем. В стальных мерцающих омутах, я видела, как кипит магма под серебряной пленкой, как обещает спалить меня дотла, позволяя прочувствовать огонь через горячие пальцы, что сжимали мои щеки и подбородок.
— Вопрос в другом. — Прошептала я, чувствуя, как мужчина напрягается, и все сильнее вдавливает меня в каменную стену. — Что вы хотите от меня после того что сделали.
Он несколько секунд смотрел на меня испепеляюще, и нет, там не было уже привычного гнева, просто… его взгляд сам по себе оказался таким. Словно под грузом пепла, нельзя ожидать ничего другого. Там только спаленные пожары, утонувшие в бесконечном облаке пепла.
— Поцелуй меня, моя красивая жена. — Прошептал он, касаясь, горячим дыханием уголка губ. — Я хочу попробовать свой цветок еще раз.
— И ты после уйдешь? — С надеждой спросила я.
Он отрицательно покачал головой:
— Я не могу уйти. Это моя спальня.
Я словно вновь и вновь опускалась в этот вулкан добровольно. Но моя жертва не была даже рассмотрена, он все равно брал что хотел. Обжигал, убивал и возрождал заново. Он отпустил мое лицо, когда понял, что я не вырываюсь и опустил руки на талию, без пошлостей, просто прижал к себе.
Он иступлено целовал мои губы, проглатывая каждый мой выдох и вдох, сносил своим огнем любое сопротивление, которого у меня не было даже припрятанного за пазухой. Я не сопротивлялась. Это было выше моих сил. Все мое призрение, омерзение и ненависть вылились на него моей покорностью. Какое глупое поведение. Стало мерзко от самой себя, за такую слабость. Но так нужно. Пусть животное само тянется к ладоням.
— О, девочка. — Прохрипел он, с новой силой впиваясь в мои губы.
Одной рукой мужчина подкинул меня в воздух, и вновь усадил на свою руку, продолжая целовать.
Сильные пальцы пробрались на затылок, ворожа волосы и заставляя украшения в них позвякивать.
Он нес меня на постель, и я запаниковала.
Глава 16
— Тшшш… — Зашептал он в промежутках между новыми атаками на мой рот.
И вместо того, что бы навалиться на меня так же как в первый раз, он усадил меня на самый край постели, а сам сделала несколько шагов назад. Этого мне хватило, что бы почувствовать себя, вопреки здравому смыслу, униженной. Еще хуже было то, что я отвечала ему сама. Я сама кусала его губы в ответ, я сама обняла его за мощную шею. Сама, сама, сама… И я готова была вновь вернуть это состояние, но расстояние между нами ощутимо увеличилось.
Не смотря на свой план дальнейших действий, я играла на грани между укротительницей и тряпкой, не способной сказать «нет». Все произошедшее еще было свежо в памяти, и я едва ли могла представить себя в руководящей роли, несмело держа плечи прямо под его тяжелым взглядом.
— Давай поговорим, жемчужина. — Он тяжело дышал и, притянув стул к постели сел на него, как и всегда широко расставив ноги.
Под кожей на его шее подрагивала венка, а серые стальные глаза заплыли расширенным зрачком, но он секунда за секундой брал себя в руки, и мне становилось легче, желание уползти под кровать уже не было таким неконтролируемым. И броситься ему на шею тоже. Но нет, как хотелось бы.
