Мне было все равно, что он скажет дальше. Я готов был бежать к его лодке и если найду ее там, больше никогда не отпускать. Уехать с ней. К демонам титул, Бернира, его флот. Хочу, что бы она была жива и продолжала с каждым днем все больше и больше открываться. Пусть смотрит на меня своими черными глазами и несвязно шепчет неразборчивый бред, закатывая их от каждого моего толчка. Пусть вертит носом, пусть спорит, пусть только покажется мне на глаза живой. Хоровод мыслей и не одного вывода, кроме того, что она нужна мне. Сейчас. Жизненно необходима.
— Брат, сядь. Это важно.
— Пойдем за ней. — Я посмотрел на него и направился к выходу.
— Нет, стой. Ты должен узнать, как она оказалась на «Сером скате».
Что она там делала? Ревность облила грудь кислотой, а кулаки зачесались двинуть кому-нибудь в морду, желательно Ирлингу, пока он не сказал лишнего. Того, что я слышать не хотел.
— И как?
— Она сбежала. От тебя, Род.
Все-таки не сдержался.
Капитан покачнулся и ответил мне тем же. Сегодня я потратил много сил и не смог уложить Ирлинга впервые пару минут, а через десять мы уже сидели на полу и открывали припрятанную мной бутылку рома.
— Ну, рассказывай.
— Ссссс…. — Ирлинг пальцем коснулся разбитой губы и зашипел, когда ранку прижег алкоголь. — Что-то уже нет желания.
Я пнул его лежащую ногу и сам поморщился.
Сегодня один самоубийца чиркнул мне лезвием по голени, неглубоко, заживет. Но отголосок порезанное мясо давало.
— Она сейчас на моем драккаре. Жива, относительно здорова и абсолютно несчастлива.
— Несчастлива?
Я вспоминал наш последний разговор утром. Она была рассержена из-за моего запрета пить капли, но не несчастна. Глаза девочки как всегда били молниями, но не грусть, не тоска.
— Да. Она попросила меня о помощи.
— Какой помощи? — Я почувствовал, что вновь завожусь от мысли, что моей жемчужинке понадобилось что-то от другого мужчины.
— Заткни свою ревность подальше. — Бросил он и посмотрел на меня как на врага. Впервые за всю нашу жизнь.
Похоже, его симпатия к ней еще не до конца остыла, и малышка прочно засела в его кучерявой башке, что меня, несомненно, выводило из себя.
— Она просила увести ее. От тебя.
— От меня? — Я сжал пальцы и понял, что хруст был настолько громкий, будто я раздавил в голых руках стеклянное горлышко бутылки. — Зачем ей от меня? И почему она пришла к тебе?
— Может, потому что она больше ни кого не знает? — Издевательски спросил он и сделал глубокий глоток.
В его словах была логика. К кому ей еще идти?
— Она была напугана после нападения. Скорее всего она даже не поняла к чему это приведет.
— Только из-за этого?
— Она думает, что тебе было все равно, Родерик. Скажи мне, как брату, что ты сделал, когда вошел в покои? — Он сощурил голубые глаза.
Его уловка с самого детства, когда он считал себя старшим и пытался пристыдить меня за очередную шалость. Все бы ничего, но старше он был всего лишь на месяц и это почти никогда не срабатывало.
— Стащил Викторию и потащил ее к отцу. А что я должен был сделать?!
— Ты оставил Бланш сразу после того, как ее чуть было не убили.
Гнев прошиб молнией. И что? Ну, оставил, я же знал что вернусь! Ей нужно было просто немного подождать.
Я перевел взгляд в окно и понял, что с того момента прошло уже много часов и свершилось много событий. Слишком много.
— Как она сбежала?
— Сказала, что ее никто не охранял, и она просто вышла.
Перед глазами затанцевали красные мушки ярости. Я лично отправил охрану к ее покоям, какого демона там никого не было!?
В голове задвигались шестерни, и с громким щелчком все встало на место. Мою девочку никто не охранял. Она была совершенно одна и в опасности. И Аорелия ждала. На секунду перед глазами встала ее хрупкая фигурка у окна, пока солнце садиться за горизонт, все ниже и ниже, а она все ждет.
— Ты знаешь, что я делал то, что должен! — Рыкнул я, отбирая у него бутылку.
— Я то да, а ей чем докажешь? — Он улыбнулся, и стало легче. Если Ирлинг улыбается, значит все не так уж плохо.
— Докажу. Отвоюю Шелтор, и она поймет, что так было нужно. — Буркнул я, делая глубокий глоток и возвращая пузатую бутылку другу.
Он только вздохнул и больше ничего не сказал, прикладывая горлышко к губам.
— Пошли за ней. Я хочу как можно скорее наказать негодницу. — Я толкнул его локтем и начал подниматься, сбрасывая с плеч цепкий страх того, что она могла не успеть сбежать и действительно стать жертвой огня.
— Род, не думаю, что это хорошая идея.
— Не понял. — Я вскинул брови и уже готов был врезать ему еще раз.
— Если бы она не сбежала, то сейчас была бы уже мертва. Шелтор не лучшее место для нее.
— Что ты несешь!?
— Хватит слушать только себя! — Ирлинг замахнулся и бросил в меня бутылку. — Сука! Ты ее смерти хочешь!
— Да ты охренел!
Через пятнадцать минут я был еще более уставшим, чем после первой драки. Ирлинг вообще выглядел нездорово, но у него все затягивалось как у пса, и я не волновался, доставая другую бутылку.
— Ей не место здесь.
— Согласен. — Сказал я, за что удостоился удивленного взгляда. — Я понял, что ты хотел сказать. Из-за своего эгоизма и гордыни я подвергаю ее опасности, оставляя здесь. Вам действительно лучше уехать.
Говорить было тяжело, но чертов капитан был прав. Ее уже пытались убить раз, значит, попытаются и второй. А я… Я не могу ее здесь защитить, не могу обещать безопасность, пока где-то рядом маячит перспектива встретиться с флотом конунга. И я понял, что до ломоты в коленях боюсь, что попытка может увенчаться успехом. Сегодня я думал, что ее больше нет в этом мире, нет в моем мире, и я так и не успел сказать ей, что хочу, чтобы она была со мной по-настоящему. Не потому что я купил ее, не потому что она выполняла свой долг, а просто, потому что хочу. Хочу знать, как это когда любимая женщина смотрит тебе в глаза, хочу слышать, как звучит мое имя из ее уст и эта малышка может мне это дать. Может, но должна захотеть.
А что бы это произошло — она должна жить.
Представить сложно, как я не хотел признавать его правоту. Как больно было рвать путы контроля, которыми я мог оплетать ее ежесекундно, если бы она была рядом. Но стоит ей скрыться в море, я больше ничего не смогу решать. Не смогу узнать, как глубоко я засел в ее сердце, осталось ли в нем место, что бы услышать меня. Она могла вернуться совершенно чужой, но… Она уже сбежала. Я уже начал терять контроль. Значит лучше отпустить сейчас, пока канаты ослабли. Для нее. У меня на руках продолжали вибрировать железные кандалы. Она въелась под кожу, отравила, приручила.
