— Да. Она очень сильная и она очень хотела тебя найти, Бланш. — Он пытался передать мне спокойствие, и намекал что сестра мне не враг. — Как только на пороге нашего дома появилась Рария, мы сразу же отправились в путь. Не сговариваясь, пополняли припасы и набирали команду.
— Ты так просто поверил незнакомке уверяющей, что у тебя есть внебрачная дочь? — Вопрос прозвучал раньше, чем я подумала, что говорю, но появилось стойкое ощущение, что это должно было прозвучать вслух.
— Да. — Не замешкавшись, ответил он. — Регина все эти годы была в моей памяти. — Признался мужчина, опуская глаза. — Она не хотела связывать со мной жизнь, понимая, что ни ее, ни ее ребенка в моем мире не примут.
— Почему?
— Я один из совета двенадцати. — Мне не оставалось ничего, кроме как удивленно приоткрыть рот. — Она не сказала мне о тебе, просто попросила уехать и оставить ее в покое. И я послушался. Я не знал, Бланш, уверяю. Но когда Рария назвала имя Регины, я не сомневался. Я понял, все, что произошло много лет назад. Она уберегала тебя, от взросления в моей среде, но не успела сказать потом. А может и не хотела. — Он продолжал смотреть куда-то чуть в сторону, видимо, прокручивая в голове воспоминания о том времени, а я пыталась понять, как меня угораздило быть дочерью одного из тех, кто принял решение огородиться от мира людей, закрывая свои границы и для таких смесков как я. — Даже не знаю, кто из нас был бы прав. — Не весело улыбнулся он.
— Оба хороши. — Я протянула и накрыла его ладони своими, показывая свое сопереживание.
Какая разница, что произошло тогда. Главное было что сейчас, не смотря на похороны мамочки и отца, я полностью уверенная в своем одиночестве, смогла прогнать это наваждение. Я вновь поверю, что я не одинока. Это странно так говорить, но сейчас у меня, кажется, есть семья. Отец, хоть и малознакомый, но это исправимо. Сестра с горячим темпераментом, своенравная и сильная. Любимый муж, с которым теперь все обязательно будет, так как требует сердце и ребенок, которого я ношу под этим самым сердцем.
Все будет. Нужно просто подождать.
Эпилог
— Ты должная ему рассказать.
— Да, должна. — Я смотрела в окно, выходящее на внутренний двор, и с любопытством следила за новой драматической сценой. — И скажу.
— Когда? Когда твой живот будет заметен даже слепому? — Рария опять воспользовалась своим осуждающим взглядом и заправила выбившийся локон за ухо. — Ты тянешь время перед неизбежным.
Она всегда так делала и это постоянство сейчас меня успокаивало.
Я действительно должна была рассказать Торунну о том, что жду от него ребенка. Прошел уже месяц с тех пор все начало налаживаться и дела в Шелторе пошли в гору. Самой тяжелой была первая неделя. Когда провожали в последний путь тех, кто не смог восстановиться после боя, и тех, кто ушел вовремя. Сейчас все было более-менее стабильно и это не могло не радовать мой воспалённый волнениниями мозг.
У нас все было идеально.
Мой грозовой шторм стал самым необходимым явлением в моей жизни. Очень быстро исчезли воспоминания о сне по отдельности. Теперь я понятия не имела, как столько лет спала одна! Появилась невыносимая необходимость слышать его голос, знать, о чем он думает, видеть внимание в его жестах, словах, действиях. Не могла представить себе, как можно уснуть, не забравшись головой к нему на плечо, и без провальной попытки обнять рукой его широкую грудь. Он был всегда, везде, всюду. И не только в реальности, но и в моих мыслях, занимая почти все возможное пространство. Его запах… Я пропахла им вся, с головы до ног. Это действовало как успокоительный отвар — стоит только сделать глубокий вдох и аромат соли и морской воды проникал в самое сердце.
Он все так же внимательно разглядывал мое лицо, сканируя каждую черту, но сейчас это не было пугающим, а скорее пришло понимание — ему это так же необходимо, как и мне. Он выражает свою любовь так. Любовь…
Мы так и не сказали друг другу этих слов. Все как то не было подходящего момента, или был, но его обязательно кто-нибудь портил. И чаще всего это была Ники! Именно моя сестренка ехидно портила всю романтику, высказывая едкие комментарии в отношении «ванильных переживаний». Цепкая, железная, решительная, она все чаще и чаще бросала взволнованные взгляды в сторону капитана.
Я улыбнулась, смотря через окно за тем, как прямо сейчас она устраивала мужчине очередную выволочку, сама при этом покрываясь смущенным румянцем. Похоже, сестренка влюбилась и тщательно пытается это скрыть, да только толку? Ирлинг больше недели находился в шоковом состоянии от того, как ему удавалось доводить девушку, даже ничего не делая, а после, видимо, когда терпение уравновешенного капитана подошло к концу — обозначил Ники своей. Для всех и для нее в том числе. Но упрямая продолжала упираться и обвинять мужчину в разыгравшейся фантазии, каждый раз следя за ним из-под длинных ресниц.
Они с отцом решили остаться на некоторое время, и, как и ожидалось, предприняли попытки увести меня с собой. Но долго это не продлилось. Им хватило немного времени чтобы понять — я остаюсь с мужем. И если и поеду с ними, то только в гости. Временно!
С отцом все шло более-менее ровно. Мужчина не торопил меня и не давил, позволив узнавать его по доброй воле, по своему личному желанию. Как например совместный вечер в библиотеке. Просто позволяя привыкать к его существованию.
— Ты уже и так ешь за двоих. — Рария отвлекла меня от моих мыслей, заставляя обернуться к ней. — Это начинают замечать. Можно конечно прикрывать твой растущий живот обжорством и нервами, но скоро и это перестанет быть оправданием определенно беременному животу! Не будь трусихой! Расскажи ему, пока он не узнал это от кого то другого! Бланш, Родерик любит тебя. Очень. Не сомневайся в нем. Иди и скажи своему мужу, что у вас будет ребенок!
Она указала мне на дверь, показывая всю серьезность своих намерений.
Что ж, может она и права.
Родерик был в своем кабинете. В последнее время мне казалось, что мой морской волк немного приосанился. Он стал спокойнее, больше думал, иногда даже пытался проявлять чувство такта, не всегда, конечно, но… Когда я думала об этом, в груди расплывалось теплое чувство гордости. Словно мы оба повзрослели в связи с тем, что случилось, и сейчас должны были стать еще старше.
— Аорелия? Что-то случилось? — Он поднял голову от желтых листов писем, которые пытался разобрать уже месяц, каждый раз находя отговорки.
— Разве что-то должно случиться, для того что бы я пришла увидеть мужа?
Он чуть вопросительно приподнял брови, но уже через секунду улыбнулся, приглашая к себе на колени. Вновь тепло его тела, и не нужен никакой плащ! Мне и ветра Шелтора не страшны пока он рядом…
— Ты вкусно пахнешь, жемчужина. — Шепнул он, тяжело дыша мне в волосы, зарывшись в них носом. — Я никогда не привыкну к этому.
— К тому, что от женщины может хорошо пахнуть? — Спросила я, цепляясь к словам.
