Но я осталась. Осталась, сломав себе крылья, потому как моя жизнь, она не стоила ничего, а он… заслужил того, чтобы я выплатила свой долг.
Лишь бы успеть.
«Гера… Моя Гера»
- Иди к демонам! Иди к демонам! – Кричала, сминая ткань и пытаясь, удержатся на ослабевших дрожащих руках. – Я не отдам его тебе! Не отдам!
«Он мне не нужен. Мне нужна только ты»
- Ты лжешь! Ты лжешь!
Горло давили спазмы и, сдавшись, я упала на пол, сжимаясь в комочек и захныкала, будто ребенок. Если бы я могла плакать! Я бы выплакалась, я бы пережила все это и поднялась с чистой головой. Но я не могу отдать свой долг соленой морской воде.
«Я скоро приду за тобой, луна»
- Ненавижу. Я ненавижу тебя.
Где-то на краю сознания послышался снисходительный смешок, уверяющий меня в том, что мои слова не восприняты всерьез. Он насмехался над моими попытками, каждую ночь, рассказывая мне как бесполезны мои трепетания. Бесполезны и бессмысленны.
Он всегда был рядом. Наблюдал краем леденистых глаз, светящихся, словно осколки айсбергов, которые я видела во сне. Он смеялся, громко и весело, каждый раз, будто умиляясь моим попыткам выжить и повернуть ситуацию в свою сторону.
Я должна защитить их, свой народ, свое племя, и моя жизнь здесь уже не цена.
Торунны моя последняя надежда. Если и Рода совет проигнорирует, у меня не останется выбора. Чертов выбор!
Хотелось выть, кричать, скрести ногтями по каменному полу, но не было сил. Я была вымотана. Он все делала верно, он знал, как меня сломать, как мучить кошмарами из ночи в ночь, напоминая каждый день своим голосом о моей беспомощности. Он меня измотал, выпил всю кровь и нервы, но я ирли! Ирли могущественного клана Осе! Я не сдамся!
Поднимаясь на дрожащих ногах, я сама усмехнулась той отреченности, что засела липкой пленкой на ребрах. Она захватила меня, не позволяя свернуть назад. Назад пути нет, все, что я делала, я продолжу. Я ирли.
Сильная и несгибаемая.
Я сделаю все, чтобы спасти брата и свой дом. Даже если мне придется сдохнуть в объятиях когтистых лап.
Глава 37
Дни тянулись томительно медленно.
Я приняла приглашение Циты и перебралась к ней. Ждать черные паруса на горизонте вдвоем было легче. Соцвет послушно последовал за мной, пища и пофыркивая что-то недовольное, словно сварливый дед в шкурке юного лисенка.
Пару раз, мне приходилось посещать Ирнис и с сомнением рассматривать отрезы белой ткани, скрепленные тонкими иголками прямо на манекене. Как бы женщина не старалась описать свою задумку, я лишь кивала головой, со всем соглашаясь. В конце концов, шитнице это надоело, и тяжело вздохнув, она выставила меня, провожая словами о том, что платье увижу лишь в день обряда.
Раздумывая о своем невежливом поведении, я раз за разом возвращалась мыслями к словам ирли о страшном нечто, что надвигалось на нас. Я верила и не верила одновременно. Латнергера вызывала во мне что-то тайное, глубокое, но такое болезненное, что при взгляде на нее хотелось бежать и желательно как можно дальше.
С того дня, как чета Торунн покинула остров Черный мне не доводилось пересекаться с ирли, о чем не приходилось жалеть.
Я была благодарна Ците за все внимание, которым она меня окружила. Женщина словно расцвела, рассказывая мне об узорных стяжках лентами для вышивки на рубахах, или о том, как вкусно запечь мясо с травами и овощами в большой печи. Она заботилась обо мне. Да, именно заботилась.
Меня не покидало ощущение, что женщина видела во мне ребенка и ее материнский инстинкт, который она похоронила вместе с погибшими сыновьями – воскрес и теперь полностью предназначался мне.
Мне никогда не было столь тепло как с ней. Мягкая улыбка одобрения после каждой моей маленькой победы, согревала и вызывала желание двигаться дальше. Конечно, мне было далеко до рукодельниц Осе, но и недотепой меня назвать уже было сложно. Чем не повод для гордости?
Поздними вечерами я часто рассматривала свое отражение и невольно замечала изменения, которые нельзя было скрыть. Волосы отросли до груди и собранные под платком, сделали это незаметно для меня, питание изменило фигуру, и теперь я не походила на щуплого подростка, все больше и больше напоминая девушку с красивыми формами, а подаренные Цитой платья с каждым разом сидели все лучше. Я менялась, и мне нравилось то, как из зашуганной вахи я стала… обычной женщиной! Частью клана, что здесь был так же крепок как семья.
Меня звали в гости, помогали советами, учили хозяйству и секретам, никто не смотрел косо и не бросал сомневающихся взглядов. Клан Осе принял меня как родную, невольно подарив мне то, о чем я и мечтать не могла.
Сегодняшний день мало чем отличался от предыдущих, разве что снег, укрывший землю, прекратился, позволяя увидеть неспокойные воды, что разбивались о скалы, предостерегая моряков.
Я нашла этот коридор несколько недель назад, и с тех пор старалась как можно чаще приходить сюда, позволяя себе погрязнуть в размышлениях не вызывая вопросов у окружающих. Темный и длинный, но с огромными парапетами, позволяющими любоваться суровой северной природой из проемов арок, с эхинами в виде черной листвы. Здесь редко бывали люди, и, спрятавшись у столба рядом с чащей заполненной горящими поленьями, можно было провести долгое время.
Невольно я предоставляла возвращение Хальвора.
Как он посмотрит на меня, что скажет, заметит ли, как я изменилась за время его отсутствия. Мне хотелось его поразить! В самое сердце! Доказать, что я не только его нареченная, предсказанная и проклятая, но и девушка, которая достойна!... Чего? Любви?
Прикусывая губы, я призналась себе, что хотела бы узнать, как это. Любить…. Нуждаться, зависеть и быть счастливым от этого. Или это не любовь? Я не знала ответа на свои же вопросы, но пообещала, что если почувствую что-то похожее, обязательно запомню и приберегу, чтобы вспоминать чувство, о котором я сейчас могла только догадываться.
Но Хальвор….
Я все же хотела его увидеть. Мне до замирания не хватало его присутствия, и черные паруса мерещились чуть ли не каждый день. Но море было глухо, и драккары Осе все еще бродили где-то в его водах, не торопясь домой.
- Как долго ты можешь стоять тут и думать? – Латнергера появилась неожиданно, и я подпрыгнула, хватаясь за грудь. От испуга сжались ребра и дыхание участилось. – Я наблюдаю за тобой уже который день, и ты упряма в своих порывах.
Она, словно я ее приглашала, встала рядом и с уверенным видом развернулась к морю, повторяя мою позу.
Каждый раз мне казалось, что ее слепота это выдумка. Слепой человек не мог так двигаться, в одиночестве ходить по замку или знать расположение всех вещей и мебели, что заполняли крепость. И от этого мурашки пробегали по коже.
