Она пульсировала в ребрах, разбирала позвоночник на мелкую крошку, раздрабливая кисти рук в мясо. Я не воин. Я такого не видела. Но меня тянуло и лишь в тот момент, я услышала бой барабанов бьющих в знакомом ритме, обращая внимание на то, как странно, словно не ощущая боли Осе бросаются в бой.
Набросила платье, на ходу запрыгивая в сапоги, и бросилась вниз.
Меня тревожило только одно. Оно сильнее всех и громче стучало в мозгу, напоминая, что только там может быть Хальвор. Он бы не прятался, не трусил. Я уверена, первый бросился в бой, сражаясь за свою землю.
Не знаю что творю, схватила со стены колчан, забрасывая его за спину и перехватывая лук с крюка, на ходу вспоминая как им пользоваться, и прибавив скорости, побежала на берег.
Я должна его найти.
Он не смел уходить сейчас. Не смел! После того как я поверила! Нет!
Услышав топот ног, прижалась к стене, прячась в тени коридоров.
Мимо промчались чужаки. Странные, но чем-то неуловимо знакомые. Слишком высокие и похожие друг на друга, в серых одеждах из плотной кожи, что походила на броню, с длинными белоснежными волосами, собранными в гладкие хвосты. Они будто не были на поле боя, вся одежда в каплях крови, а лица идеально чисты и равнодушны. Холодные, словно льдины.
Иваион!!!
Это его люди! Сомнений и быть не могло и стоило им скрыться в глубине коридоров, как я неуловимым зверьком юркнула в проход, оказываясь, наконец-то на пристани.
Черное и серое. Оно смешалось в одно целое, различимое лишь каплями крови, что взлетали в воздух, оседая на лицах, наших и чужаков.
Я искала глазами Хальвора. Среди всех, и бьющихся и лежащих под ногами, смотрящих в пустоту серого тяжелого неба над нашими головами.
Ты не смеешь умирать Хальвор Осе!
Я ныряла по краю, прячась за камнями, прижимая к груди лук так, будто я знала, что с ним делать, на деле же имея лишь размытые воспоминания о неудавшихся попытках. Но пальцы ныли натянуть тетиву, и завороженно потерла кончики друг о друга, не понимая, откуда берется это желание. Неужели действительно из-за ритма?
Перебежала дальше, решив думать об этом не сейчас, и заметила Ральфуса, который размахивал тяжелым мечом, лишь слегка задевая броню на груди чужака, и я с ужасом распахнула глаза.
Им было все равно. Беловолосые двигались, словно в танце, даже не замечая обрушившихся на них атак, и опустив глаза, я поняла, что трупы на земле лишь нашего клана. Беловолосых среди них не было.
Они грациозно отскакивали, словно не сильно старались уничтожить противников, больше ускользая от сильных ударов мечом.
Хальвор!
Я увидел его в нескольких метрах от своего укрытия. Живого.
Он сражался сразу против троих, явно уступая, и зная, что смерть неизбежна. Злость мазнула по груди, жадно облизывая лицо, и я скривилась, заполняясь гневом. Он шел на смерть, и я видела, как решимость сверкала в его голубых глазах.
Ну, уж нет!
Подкралась и вынула стрелу из колчана за спиной, прижимая ее дрожащими пальцами к тетиве, стараясь наладить дыхание и хотя бы раз сделать так, как должно было быть. Найдя мишень, я вытянулась и отпустила стрелу, не думая о том, что убью. Не допуская мысли, что я теперь убийца. Ее стирала реальная возможность потерять мужчину, что сейчас вновь и вновь вскидывал меч, пытаясь удержать осаду.
Моя стрела казалось, летела невыносимо медленно, я видела, как закручивается оперение и столкнулась взглядами с моей мишенью. Беловолосый совершил то, что никогда бы не уложилось в моей голове. Он, заметив меня, победно улыбнулся и отвел в сторону меч, прекращая свой бой. Принимая грудью летящую в него стрелу.
Металлический наконечник вошел прямо в открытую шею, пробивая ее и застревая на полпути. Чужак захрипел и упал на колени, продолжая смотреть мне прямо в глаза, и улыбаться губами, сквозь которые тонкой струйкой текла кровь.
- Делай то, что должна…. Не сдавайся. - Прохрипел он одними губами и упал вперед, ломано разваливаясь на холодной земле.
Будто ждав именно этого, его союзники отпрыгнули и, уперев мечи в землю замерли, уставившись на меня с туманными улыбками.
Боги, как же они похожи! Словно множество одного и того же человека, который не знает жалости.
Хальвор замечая их временный отход, обернулся и, заметив меня, скрипнул зубами:
- Хель…
Вместо ответа я повторно натянула тетиву и, сглотнув слюни, медленно вышла навстречу, удерживая мишень то на одном то на другом, но воины и не думали двигаться, продолжая все так же с хитринкой рассматривать меня.
- Хель, убегай. – Прорычал Хальвор, перебрасывая меч в другую руку и успокаивая разгорячённое дыхание.
- И не подумаю. – Ответила я и даже голос не дрогнул.
- Хель!
- Оставь девочку. – Мягко сказал беловолосый. – Она же здесь неспроста. Прошла такой дли-и-инный путь. – Нараспев продолжил он.
Мы с Хальвором переглянулись, пытаясь найти ответ друг у друга.
Чужаки переглянулись точь-в-точь как мы и улыбки на их лицах стали еще более резкими, злыми. Кивок и один из них делает быстрый выпад вперед, выставляя перед собой меч и умело, не оставляя и секунды на раздумье вонзает его в грудь.
В Хальвора.
Я даже не успела вскрикнуть, как кровь брызгами взлетела в воздух, следуя за вынутым лезвием беловолосого, который отступил, не стерев с губ эту проклятую улыбку:
- Он твой. Делай, что должна. – Бросил он, и, развернувшись, удалился, уводя своего товарища следом.
Глава 50
Все перевернулось.
Вытряхнули и собрали обратно, совершенно не заботясь о правильности порядка. Желудок где-то в районе горла, а сердце ушло к ногам, и сжалось, посылая болезненный спазм.
- Халь… - Упала рядом с ним, хватая за воротник, пытаясь поднять тяжелую голову к себе на колени, поймать взгляд, убедиться, что он живой, что он дышит. – Хальвор! – Вскрикнула, поняв, что пальцы окрасились кровью, липкой и красной. Она хлестала из раны с каждым его вздохом, выплескиваясь маленьким фонтанчиком из прорванной кожаной брони на груди. – Не смей умирать….- Простонала я, не пытаясь держать слезы, что огненными каплями бежали по щекам. – Не смей!
- Хель. – Улыбнулся своей дурацкой неуместной улыбкой, и с трудом протянул руку дотрагиваясь до моего лица. – Храбрая ласка.
- Хватит! Не говори так! – Губы с трудом шевелились, и все сложнее было разглядеть его лицо за влажной завесой, что ударяла болью в затылок. – Не смей прощаться!
- Хель. – Поймал за подбородок, разворачивая к себе, словно вновь, как и всегда был выше меня и главнее, а не лежал с проткнутой грудью на земле, истекая кровью. – Жена моя.
