- Ты не должен был. – Склонилась, прижимаясь лбом к нему, вдыхая ставший таким родным запах, теряя нить реальности в попытке сохранить хоть крупицу. – И я не должна была соглашаться… Не будь меня, все было бы иначе. Хальвор….
Рыдала не в силах держаться.
Так нельзя было. Я должна была тогда убежать, спрятаться, убиться, лишь бы он не нашел меня, лишь бы не женился на смерти.
- Глупышка. – Усмехнулся и закашлялся, запуская пальцы в мои волосы на затылке. – Мы сделали все так, как нам завещали боги.
- К демонам богов! – Прорыдала ему в лицо, чувствуя, как слабеет дыхание. – К демонам… богов… Не у-ууу-уходииии….
Но он уже не слышал меня.
Его лицо замерло, смотря голубыми глазами в небо, остекленевшими и пустыми. Кровь больше не бежала в его венах, не торопилась пройти через сердце, в котором не осталось ни единого стука, и мое кажется, замерло вместе с ним.
Время остановилось, и я готова была бы беспощадно скинуть его со сколы, имей оно тело и вздумай мне мешать. Я умирала. Прямо сейчас на части разваливалась прямо на этой земле, рассыпаясь осколками и стеклянной крошкой.
Продолжала прижимать его лицо как можно ближе к своему, острыми пальцами ощущая, как холодеет кожа, как трещит по швам моя душа, разрываясь на части.
Заскулила как побитая собака, утыкаясь в его волосы, шею, щеки, будто пытаясь привести в чувства. Будто бы я могла… Ах, если бы я могла! Я бы отдала ему свою жизнь, ведь никому кроме него, она была не нужна.
Жизнь покинула его тело, забирая мою с собой, оставляя пустую, хрупкую оболочку на пристани, в продолжающемся бою. Не слышен был лязг мечей, рычание людей и гром щитов. Я слышала лишь свой крик и глохла, от того, как громко он бьет по ушам, рассыпаясь песчинками над черной землей.
Я кричала так, что казалось воздух уже давно покинул легкие, выжег все внутри, не оставив после себя даже горячего песка, но голос был. Он молнией стрелял по людским головам и все как один опускались на колени, зажимая ладонями уши.
Я кричала. Или моя душа. Нас на части разделывало от потери, невосполнимой и безвозвратной. Нам осталось только кричать, до иссушения, до полного опустошения.
Подняв голову к небу, я завыла, обращаясь к богам, что так надменно следили за нами с облаков, не вмешиваясь. Бесчестные, бессердечные!
- Он мооой!!!
Вены на моих руках почернели и вздулись. Неожиданный поток воздуха поднял волосы вверх, словно вспыхнувший костер, расползавшийся едва заметной черной дымкой по телу. Во мне кипела сила, полыхая как тысячи костров. Она лилась с кончиков пальцев, проникала под кожу, заставляя всех, кто был рядом болезненно вскрикнуть. Ее было слишком много. Она разрывала меня на части, вырываясь сквозь рисунки на коже тонким зеленоватым светом.
- Хель… - Голос Циты звучал как сквозь вату и, повернув голову, казалось слишком быстро, я увидела женщину, лежащую на земле.
Ее одежда была в крови, рука неестественно выгнула, а лицо усыпано алыми брызгами и черной краской. Она смотрела на меня с какой-то жалостью, и слабой, опухшей рукой качнула щит в мою сторону. Металлическая пластина, начищенная еще в оружейной, отражала в себе нечто, в котором я с трудом узнала себя.
Вокруг меня извивались всполохи черно-зеленого пламени, ядовитым дымом заполняя воздух. Черные вены выступили у глаз, залитых угольным молоком, без белка и зрачка, лишь бесконечная пропасть. Темные волосы, поднятые вверх, извивались, словно сотки змей. Обескровленные губы превратились в две узкие полоски, напоминая рот огромного удава.
- Отдай ему. – Прошептала Цита, с трудом фокусируя на мне взгляд. – Отдай ему жизнь, Хель.
Передернув плечами, я вернула взгляд мужчине, что продолжал рассматривать небо над нами пустыми безжизненными глазами, не слыша, как я кричала, проклиная весь мир.
Он не слышал, как я зла на судьбу за то, что лишила меня самого дорого, позволив лишь попробовать, как это жить.
Он должен был знать!
Опустила тонкие ладони на грудь, впиваясь вытянувшимися пальцами в его грудь, вдавливая ногти в броню. Я тянула его, звала, рычала, заманивая душу обратно в тело, потому что я так хотела. Я смерть, и мне решать, когда стоит забрать стук сердца. Только мне!
Руки горели, тлели пальцы, и температура все росла, вплоть до тонких струек дыма, что поднимались в воздух, желтыми искорками рассыпаясь по кожаному нагруднику с ровным разрезом, на котором уже загустела вытекшая кровью. Пахло серой и гарью. Но я не дышала, не к чему если ты мертва. Воздух лишь блажь.
Между пальцами вспыхнул огонь, такой же ядовито зеленый, каким горело мое тело. Оно ласково терлось об мужскую грудь, затягиваясь в рану, как в пропасть, наполняя сосуд опустевший так недавно.
Вдох под руками привел в чувства, и магия, что проклятием и предназначением висела над моей головой, исчезла, оставляя после себя лишь горелый привкус на губах.
- Хель. – Пересохшие губы дрогнули, произнеся мое имя, и я вновь ощутила, как слезы бегут по щекам. – Не сейчас, ласка. Не плачь.
Зеленые. Его глаза стали зелеными, и лишь золотистые искорки и слишком яркий кант говорили о том, что это все еще он. Мой Хальвор.
Всхлипнув, я посмотрела на свои руки со следами сильных ожогов и медленно увела их за спину, пряча огромные волдыри и слезшую комьями кожу из-под которой виднелось красное мясо покрытое пеплом, закусывая губы от непереносимой боли.
- Я вернулся. Ты скучала?
- Я убью тебя Хальвор Осе. – Сквозь глупую улыбку произнесла я. – Убью, воскрешу, и снова убью.
- Чуть позже, милая. Пока мне достаточно этого раза.
Над нашими головами раздался крик.
Глава 51
Все вокруг покрывалось льдом. Серо-голубая корка расползалась по земле, укрывая ее, и пряча под собой бурые пятна крови, упавшее оружие и трупы почивших.
Мир замерзал.
Неспокойное море застыло, заполнилось плотной броней изо льда, замолкая.
Никто не сражался. Бой остановился и чужаки, не задумываясь, опустились на колени, склоняя беловолосые головы. Я оглядывалась, не понимая, почему столь резкой стала тишина, и, отсчитывая вздохи, ощутила панику.
Барабаны замолкли.
Воинственный ритм больше не звучал над островом, не будил в Осе ярость и желание сражаться и воины, что остались в живых, замерли, словно каменные изваяния, в ожидании дальнейших приказов ирли.
Но Гера молчала. С башни лишь раз раздался ее крик и, задрав голову, я увидела, как белоснежные волосы девушки развиваются на ветру, а сама она сидит на коленях, вдавливая ладони в каменный пол. Ее губы кривились от боли, из носа стекала алая капля, будто в черепе у ирли все кипит и рвется наружу через адское мучение.
