- Ксюш, я не могу… - Простонал ей в губы, едва останавливаясь и упираясь кулаками в стол.
- Да почему? Почему нет?
- Я не хочу… больно тебе сделать.
- Не сделаешь. – Обхватила мои бедра ногами, и я чуть не зарычал, выпирающей эрекцией под брюками упираясь между ее разведенных ног, ощущая как там горячо. – Антон, пожалуйста.
Думал. Замер, тяжело дыша, пытаясь собрать расползающиеся мысли в кучу, принимая возможно, самое худшее решение в своей жизни:
- Только тормози меня. Пообещай, что остановишь.
- Обещаю. – Ответила просто и согласно кивнула головой, показывая решимость, которая засияла в серых глазах новыми гранями.
Верить ей или нет? Но голова не соображала, мозги плавились от ощущения тепла и желания, которым неожиданно сильно запахла ее кожа.
Вновь подхватил ее на руки и понес в спальню, обещая, что если гребаный шкаф притормозит, я его по частям прямо с окна выброшу, но опустив малышку на постель, забыл о нем нафиг.
Ксюша тяжело дышала, ожидая продолжения, легонько сведя ноги вместе. Халатик окончательно съехал, оголяя плечо, и я помог ему, пальцами отодвигая ткань, открывая взгляду уже знакомый мне темный ореол острого соска. Он под моим взглядом съёжился, свернув вершинку в тугую горошинку.
Погладил и накрыл рукой грудь, поражаясь тому, какой она хрупкой казалась на фоне моей лапы, и, чувствуя, как член уже болезненно упирается в ширинку брюк, ощутил тепло скатывающиеся к паху. Плоть звенела от напряжения, казалось, сожми его рукой и я кончу, так и не успев сделать всего, что напланировал мой мозг в соавторстве с членом.
Ксюша сама стянула ткань, оказываясь совершенно голенькой передо мной, и хотела потянуть меня ближе, обнимая за плечи, но я остановил:
- Нет. Будем делать как надо.
- А как надо? – Ее брови взметнулись вверх, удивленно.
- Я покажу.
Глава 8
Аккуратно надавил ей на грудь, укладывая на спину и опускаясь, завис над ней. Она послушалась, доверчиво падая навзничь и смотря на меня широко открытыми глазами, часто вдыхала сгустившийся воздух.
Сел, притягивая ее бедра к себе, так чтобы иметь возможность видеть ее практически всю, наблюдая за реакцией на лице, и подпитывая свою похоть, разглядывая розовые складочки, которые вчера так небрежно ранил.
- Я буду делать, а ты будешь говорить, что нравится, а что нет. Ясно? Игра такая.
- А теперь ты со мной играешь. – Нервно хохотнула она, медленно опуская густые ресницы.
- Так или так? – Сперва погладил горошинку соска, радуясь его отзывчивости, и тут же ущипнул, от чего Ксюша выгнулась дугой и зашипел. – Как?
- Вместе. – На выдохе, хрипло просипела и задышала еще чаще.
- Хорошо. А здесь? – Смял грудь, полностью накрывая ладонями, и следом ласково обвел большими пальцами очертания.
- Первое.
Я видел, как тяжело ей даются слова, как сложно, борясь с краснотой на щеках, она выдавливает звук за звуком. Но решил таким образом наказать ее, и, похоже, себя тоже, потому как не торопиться, изучать было сродни пытке, замечая, как мурашки бродят по ее коже.
- А здесь? – Прочертил полосы от груди до живота, ощущая, как он подрагивает под моими ладонями и скользнул к бедрам, надавливая, раздвигая ее ноги шире, так, чтобы можно было взглядом сожрать.
Послушно следовала за руками, позволяя раскрыть себя под похотливый взгляд, еще не понимая зачем.
Розовая щелка на первый взгляд выглядела нормально, ни стертой кожи, не кровоподтеков, ни ранок. Совершенно нормальная, за исключением припухших складок и капельки смазки, что блестела в сердцевине. Гладко выбритая, или, скорее всего, проэпилированная, она была нежной, аккуратной, и, сжав палец, я костяшкой размазал поблескивающую капельку.
Ксюша дернулась и тут же расслабилась, словно сама себя уговорив, лежать смирно.
- Так или так? – Вновь погладил, но уже двумя костяшками и, поднимая их наверх, нашел чувствительный узелок, сжимая его между пальцами.
- Вместе. – Сквозь шипение ответила девушка.
Накрыл ладонью ее лобок и отвел большой палец назад, накрывая горошинку вновь, вдавливая ее, сминая и натирая, будто пытался, что-то стереть с ее кожи, а пальцы другой руки поглаживали набухшие складочки, медленно проникая внутрь, между ними.
Я не торопился, меня уже не сводила с ума эта игра как раньше, я нашел новое удовольствие – смотреть на нее. Наблюдать, как реагирует тело, как сменяются эмоции на ее личике, от шока, до нетерпения.
И это было невыносимо сладко.
Продолжая растирать клитор, аккуратно раздвинул складочки, чуть проталкивая палец внутрь, растягивая узкие стенки.
Ксюша ахнула, но замолчала и я остановился:
- Мне не больно. – Она смяла пальчиками простынь, понимая, почему я прекратил. – Мне приятно.
Я видел. Чувствовал не только по тому, что пальцы уже были влажными, а словно звериным нюхом чуя, что девочка в моих руках не страдает и не зажимается. Ксюша расслабленно, но вздрагивая, повела бедрами навстречу, будто намекая, чтобы я продолжил.
Кто я чтобы ей отказывать?
Погружался все глубже в лоно, продолжая тереть клитор, и девушка тихонько застонала, пытаясь скрыть это под глубоким вздохом.
- Нет, нет! Так дело не пойдет. – Убрал руки, поднимая их перед собой.
- Что? Что не так? Мне не было больно! Мне было хорошо, правда! – Она искренне заверяла меня в том, в чем я не сомневался.
- Не прячь стоны. Хочешь – делай. Или мы заканчиваем. – Сверкнула глазами, но молча откинулась на спину:
- Шантажист. Я поняла.
Улыбнулся.
Мне чертовски нравилась эта игра в соблазнителя, и Ксюша так искренне в нее играла, что я не на шутку приободрился, возвращая руки на исходную.
С каждым движением погружаться в ее тесное, жаркое лоно было все слаще. Я размазывал влагу по собственным пальцам, все сильнее толкаясь вперед, растягивая девочку под себя. Черт, под себя будет сложно. Она все-таки дико узкая, даже не смотря на то, что палец погружался достаточно беспрепятственно.
Но войти в нее…. Образ стоял перед глазами, как ее живот подрагивает, как она приоткрывает рот, облизывая пухлые губы, пока я медленно проталкиваю в нее свой трещащий по швам член.
- Еще… - Прошептала, потянувшись бедрами навстречу, и стеночки судорожно сдавили мой палец.
Забрал его, заслужив недовольное рычание, и приставив уже два пальца, медленно ввел внутрь.
Она тяжело застонала, и белые пальчики накрыли грудку, сжимая кончиками острый сосок. Она ласкала себя. Без стеснения, без фальши, погладила свою кожу, и смяла пальцами, выгибаясь дугой.
